Полководец и военноначальник Великой Отечественной войны К. К. Рокоссовский
Полководец и военноначальник Великой Отечественной войны К. К. Рокоссовский
Тема: Полководец и военноначальник Великой Отечественной войны К. К.
Рокоссовский.
План.
Детство и юность К.К. Рокоссовского.
Начало трудовой деятельности Константина Рокоссовского.
Служба в 5-м Каргопольском Драгунском полку.
Вступление в ряды Красной Армии.
Рокоссовский командир эскадрона 1-го Уральского кавалерийского полка.
Командир 2-го Уральского кавалерийского дивизиона.
Первая награда К.К. Рокоссовского в Красной Армии – орден Красного Знамени.
Рокоссовский- командир 30-го , 35-го конных полков.
Второй орден Красного знамени, полученный за бой под станицей
Желтуринской.
Служба Рокоссовского в Забайкалье.
Участие в разгроме китайских милитаристов во время КВЖД.
Р. командует 7-й Самарской кавалерийской дивизией.
Р. вновь в Забайкалье.
Рокоссовского назначают командиром 5-го кавалерийского корпуса в Пскове.
Р. становиться командиром 9-го механизированного полка.
Р. на Юго-Западном фронте.
Р. становиться командующим армейской группой, а затем 16-й армией.
Сражение под командованием Р. на подступах к Москве.
Тяжёлое ранение в Сухиничах.
Р. вступает в командование Брянским фронтом.
Р. принимает командование Донским фронтом.
Участие Р. в разгроме гитлеровских войск под Сталинградом.
Р. вступает в командование Центральным фронтом.
Боевые действия на Курской дуге.
Освобождение Украины и Белоруссии.
Р. - маршал Советского Союза.
Р. становиться командующим 2-м Белорусским фронтом.
Р. руководит Восточно – Прусской и Восточно – Померанской операций.
Р. командует Парадом Победы в Москве.
Р. руководит группой советских войск, дислоцированных на территорию
Польской Народной Республики.
Р. занимает пост министра национальной обороны и заместителя председателя
Совета Министров Польской Народной Республики.
Работа Р. заместителем министра обороны СССР.
Кончина К. К. Рокоссовского.
Константин Константинович (Ксаверьевич) Рокоссовский родился 8
декабря 1896г. в городе Великие Луки. Годы раннего детства Кости
Рокоссовского проходили безмятежно. Дед будущего Маршала Советского
Союза Винцентий Рокоссовский, по национальности поляк, служил
лесничим под Варшавой и имел большую семью — девять человек детей.
Отец, Ксаверий Юзеф, был уже немолод, когда появился сын: ему шел
сорок четвертый год. Ксаверий Рокоссовский, высокий и сильный,
внешне суровый, но добрый в душе и справедливый человек, имел мало
времени для занятий с детьми: работа железнодорожного машиниста
требовала постоянных разъездов. Тем не менее Ксаверий Рокоссовский
нежно заботился о них и, будучи сам грамотным и начитанным
человеком, старался дать образование сыну Косте и дочерям Марии и
Елене. Профессия железнодорожного машиниста в конце XIX века была
весьма дефицитной, высокооплачиваемой, Рокоссовский-отец
зарабатывал приличные по тем временам деньги, и семья его не
бедствовала.
Так как Ксаверий Рокоссовский был в постоянных разъездах, забота
о детях почти целиком ложилась на плечи матери Антонины
Овсянниковой, учительницы из города Пинска. Воспитанная на лучших
образцах русской литературы XIX века, мать всеми силами старалась
привить детям любовь к ней и преуспела в этом. Костя Рокоссовский
рано научился читать, и книгами, с которых началось его образование,
были русские книги. Раннее и глубокое знакомство с русской культурой
имело решающее влияние на жизнь Рокоссовского. Еще в отроческие годы
он отчетливо осознал историческую общность судеб народов России и
Польши, в неполные восемнадцать лет он раз и навсегда сделал выбор,
и в будущем ему довелось совершить немало для того, чтобы эта
общность окрепла и утвердилась навечно.
В семье Рокоссовских говорили и читали как по-русски, так и по-
польски, Костя с детских лет владел обоими языками.
Он был еще маленьким, когда семья переехала в Варшаву: Ксаверия
Рокоссовского перевели работать на Варшавско-Венскую железную
дорогу.
Впервые годы варшавской жизни Косте жилось легко. Однако
спокойное детство окончилось быстро. Ксаверий Рокоссовский попал в
железнодорожную катастрофу, был тяжело ранен. Он долго болел и,
лишенный какой бы то ни было помощи, умер, оставив семью без средств
к существованию. Перед семьей встал вопрос: что делать? Вся тяжесть
содержания детей пала на плечи матери. Не имея возможности
учительствовать, она стала брать на дом с чулочной фабрики на улице
Широкой для вязания трикотажные вещи. Сестра Кости — Елена начала
работать в мастерской искусственных цветов (вторая сестра, Мария,
умерла вскоре после отца). Мать делала все, чтобы сын продолжал
учиться, и Костя оправдывал ее надежды.
В 1910 году здоровье ее ухудшилось, и мальчику пришлось
прекратить учение. Окончив четырехклассное городское училище, он
начинает трудовую жизнь. Сначала, правда, недолго, Костя помогает
кондитеру, из-за побоев уходит от хозяина, некоторое время работает
у зубного врача — по той же причине покидает и дантиста.
«Пожаловаться было некому, месткомов тогда не существовало», — будет
шутить на этот счет впоследствии маршал Рокоссовский. Затем Костя
становится чернорабочим на той же чулочной фабрике, где работала и
его мать. В начале 1911 годa мать умерла, и 14-летний Константин
Рокоссовский теперь уже совершенно самостоятельно вынужден добывать
себе кусок хлеба. Жил он сначала у бабушки, затем у тети. За год с
лишним, проведенный среди трикотажников, Костя Рокоссовский многое
узнал и многому научился. Здесь он познакомился с подпольной
литературой, вместе с товарищами участвовал в пикетах. Здесь он
впервые услышал о большевиках. Завершилось же его пребывание на
чулочной фабрике примечательным событием.
Весной 1912 года по всей России, впервые после революции
1905—1907 годов, вспыхнули массовые забастовки и демонстрации
рабочих. Бастовали рабочие окраин Петербурга и Москвы, бастовали и
устраивали демонстрации и пролетарии Варшавы. К 1 мая прекратили
работу и трикотажники фабрики на Широкой улице. Вместе с рабочими
других предприятий вышли они на улицы предместья Варшавы — Праги с
красным знаменем. В рядах демонстрантов находился и молодой
чернорабочий Костя Рокоссовский. В толпе товарищей он шел навстречу
отряду конной жандармерии. Произошло столкновение. Рабочие стали
отбиваться вывернутыми из мостовой булыжниками. Жандармы выхватили
знаменосца из рядов демонстрантов. Красное знамя упало;
мгновенно Костя оказывается у знамени, отрывает его от древка и
прячет за пазуху. Но тут же тяжелая рука жандарма падает на плечо
паренька:
— Что ты спрятал? Флаг! За мной!
Так Константин Рокоссовский оказался в знаменитой тюрьме Павиак.
Два месяца, проведенные здесь, имели большое влияние на будущую
судьбу молодого человека, в тюрьме он впервые познакомился с
представителями русского революционного движения и из разговоров с
ними смог составить себе первоначальное понятие о требованиях и
целях революционных партий. В тюрьме Рокоссовский впервые столкнулся
с большевиками. Внимательно прислушивался юноша к их словам, еще не
предполагая того, что большевики сыграют решающую роль в его судьбе,
что в рядах партии, созданной Лениным, ему предстоит пробыть почти
полвека.
Из Павиака несовершеннолетнего демонстранта отпустили, а с
фабрики, конечно, уволили. Приходилось искать новую работу. В
условиях безработицы в Варшаве это было делом нелегким. Кроме того,
Косте хотелось приобрести профессию, пусть трудную, но профессию.
Муж одной из его теток, Высоцкий, имел в Праге небольшую
мастерскую по изготовлению памятников. Несмотря на неполные 16 лет,
Костя Рокоссовский был сильным и ловким юношей, поэтому Высоцкий
взял его на работу, и Костя стал помощником каменотеса.
Заказов в мастерской Высоцкого в тот период было достаточно.
Работа исполнялась в граните и мраморе примитивной техникой,
физический труд был очень тяжелым, и все-таки Костя быстро привык,
приобрел опыт и сноровку, научился делать изящную резьбу по граниту
и мрамору.
В 1913 году предприятие Высоцкого получило крупный и
ответственный заказ. В начале века Варшава была соединена с Прагой
лишь двумя мостами — Александровским и железнодорожным. Интересы
стремительно растущего города давно требовали строительства новых
мостов, и с 1905 года велось строительство третьего восьмипролетного
500-метрового моста, получившего название моста Николая II.
Облицовка моста гранитом была поручена предприятию Высоцкого. Много
месяцев работали здесь его мастера и подмастерья, среди них и Костя
Рокоссовский. Здесь, в среде рабочих, продолжается воспитание Кости.
У своих товарищей по профессии он перенимает уважительное отношение
к трудовому человеку. «Поставь себя на место другого» — эти слова,
многократно повторяемые им впоследствии подчиненным, были услышаны
Костей Рокоссовским от старого каменотеса.
Высоцкий хорошо заработал на государственном подряде и по
окончании строительства решил перенести свое предприятие в
провинцию, избрав для этого небольшой городок Гроец в 35 верстах на
юго-запад от Варшавы. Вместе с предприятием переехали в Гроец и
работники, в их числе и Костя Рокоссовский. Несмотря на тяжелый
физический труд, Костя постоянно находил время для чтения, ему
хотелось учиться и дальше. Трудно сказать, как сложилась бы его
жизнь. Суровый и изменчивый XX век распоряжался судьбами людей
своеобразно и неожиданно: профессиональных русских военных он делал
шоферами такси далеко на чужбине, а бывшие подмастерья скорняков и
каменотесов становились прославленными маршалами победоносных армий.
Рубежом, резко изменившим судьбу Константина Рокоссовского, была
первая мировая война.
Вскоре после ее начала Рокоссовский добровольно вступил в 5-й
Каргопольский драгунский полк. Физически сильный, рослый каменотёс
стал отличным кавалеристом. Первую свою награду — солдатский Георгий
IV степени — он получил ещё в августе 1914 г. за успешный
разведывательный рейд в тылу врага. Потом к нему добавились две
Георгиевские медали. Через год Рокоссовского произвели в ефрейторы.
Он поступил в партизанский отряд, неоднократно совершавший вылазки в
тыл врага. Вскоре после Февральской революции боевого драгуна
произвели в младшие унтер-офицеры.
В декабре 1917 г. Рокоссовский вступил в Красную Гвардию.
Незадолго до этого служивший вместе с ним двоюродный брат Франц
предлагал отправиться в польский легион, формируемый в Белоруссии.
Однако Константин, ощущавший себя больше русским, чем поляком, решил
связать свою судьбу с Красной Армией.
Рокоссовский стал помощником командира Каргопольского
красногвардейского кавалерийского отряда, в составе которого весной
1918 г. сражался на Украине. Осенью он возглавил эскадрон 1-го
Уральского кавалерийского полка, а в марте 1919 г. вступил в партию
большевиков. 4 ноября в бою у станицы Вакоринской он командовал
кавалерийским дивизионом. В критический момент боя Рокоссовский со
взводом кавалеристов захватил колчаковскую батарею и силой заставил
пленных открыть огонь по казачьей коннице: «Будете стрелять — будете
жить».
Ещё недавно, в годы Первой мировой войны, такой поступок был бы
расценён как военное преступление. На Гражданской войне Рокоссовский
получил за него свой первый орден Красного Знамени.
В начале 1920 г. он стал командиром кавалерийского полка. 2 июня
1921 г., командуя отдельным кавалерийским дивизионом, вступил в бой
с Азиатской дивизией барона Р. Ф. Унгерна в Забайкалье. В ходе
контратаки Рокоссовский спас от уничтожения пехотный батальон; был
тяжело ранен в ногу, но остался в строю до конца схватки. Рана
оказалась очень серьезной. Пуля перебила кость. В тот же день, сдав
дивизион своему заместителю - Ивану Константиновичу Павлову,
Рокоссовский отбывает в госпиталь. Расположен был этот госпиталь в
Мысовске. Здесь он пробыл июнь и июль 1921 года. За проявленные
мужество и храбрость его наградили вторым орденом Красного Знамени.
После окончания Гражданской войны Рокоссовский продолжил службу в
Забайкалье, где командовал 27-м полком. Здесь же, в маленьком
гарнизонном городке Троицкосавске, весной 1923 г. он женился на
молодой учительнице Юлии Барме. Годом позже Константин
Константинович приехал в Ленинград и поступил на Кавалерийские курсы
усовершенствования командного состава.
После их успешного окончания он вернулся в Забайкалье. В 1929 г.
Рокоссовский участвовал в боевых действиях на КВЖД где его
кавалерийская бригада совместно с пехотой взяла штурмом город
Чжалайнор, разгромив китайский гарнизон. Комбрига наградили третьим
орденом Красного Знамени и отдали ему под командование дивизию, но
уже в Белорусском округе. В 1936 г. он возглавляет 5-й кавалерийский
корпус в Пскове. До этого времени карьера Рокоссовского складывалась
довольно успешно. Однако в августе 1937 г. Константина
Константиновича арестовали.
Следователи утверждали, что Рокоссовский — польский шпион и что
завербовал его командир Каргопольского красногвардейского
кавалерийского отряда Адольф Юшкевич, большевик с дореволюционным
стажем Рокоссовский, несмотря на избиения, категорически отрицал
свою вину. На суде выяснилось, что Юшкевич погиб ещё в октябре 1920
г, сражаясь против Врангеля в Северной Таврии, тогда как следствие
относило вербовку Рокоссовского к более позднему периоду. Дело,
однако, не прекратили, а Константина Константиновича оставили в
заключении. Освободили его только в марте 1940 г, когда в преддверии
войны Сталин решил вернуть из тюрем и лагерей некоторых ранее
арестованных военачальников. В это время новым наркомом обороны был
назначен Семён Константинович Тимошенко, с которым Константина
Константиновича связывали приятельские отношения, сложившиеся ещё в
годы Гражданской войны. Именно Тимошенко назвал имя Рокоссовского
среди тех, кого надо освободить из заключения. Позднее ходила
легенда, что Сталин при встрече попросил у Рокоссовского прощения за
два с половиной года, проведённые им в Шлиссельбургской крепости. В
мае 1940 г. Рокоссовскому было присвоено звание генерал-майора.
Поскольку 5-й кавалерийский корпус, в котором раньше служил
Рокоссовский, весной 1940 г, перебрасывался на Украину, к западным
границам, Тимошенко направил генерал-майора в распоряжение
командующего Киевским военным округом Г. Жукова. Здесь Рокоссовский
инспектировал части округа перед вводом советских войск в
Бессарабию. Позднее в мемуарах он писал: «...я не мог разобраться,
каков план действий наших войск в данной обстановке на случай
нападения немцев. Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых
аэродромах и расположению складов центрального значения в
прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперёд, а
расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не
соответствовали... Атмосфера непонятной успокоенности продолжала
господствовать в войсках округа...».
В начале Великой Отечественной войны корпус Рокоссовского
участвовал в танковом сражении в районе Луцк — Ровно. Оказалось, что
у советских войск практически нет снарядов. Чтобы обеспечить свои
части боеприпасами, Рокоссовский приказал вскрыть окружные склады
без разрешения вышестоящего командования. Возглавляемый им 9-й
механизированный корпус, как и другие, участвовавшие в первом
контрударе по немцам, был разбит, но Рокоссовский сумел сохранить
порядок в частях при отступлении. В мемуарах он критиковал Ставку и
командование фронтом за постановку заведомо невыполнимых задач:
«...их распоряжения были явно нереальными. Зная об этом, они всё же
их отдавали, преследуя, уверен, цель оправдать себя в будущем,
ссылаясь на то, что приказ для «решительных» действий таким-то
войскам ими был отдан. Их не беспокоило, что такой приказ — посылка
мехкорпусов на истребление. Погибали в неравном бою хорошие
танкистские кадры, самоотверженно исполняя в боях роль пехоты».
В июле 1941 г. Рокоссовский был отозван под Смоленск. Здесь
складывалась критическая обстановка, и Тимошенко, командовавший
Западным фронтом, сказал генералу: «Собирай, кого сможешь собрать, и
с ними воюй». Рокоссовскому удалось из разрозненных отрядов,
отходивших без приказа, создать в районе Ярцево боеспособную группу
войск и остановить продвижение немцев. С помощью нескольких свежих
дивизий Рокоссовский не допустил полного окружения оставшихся в
Смоленске войск. Вскоре он был назначен командующим 1б-й армией.
В начале 20-х чисел сентября 1941 года разведка армии стала
приносить сведения о том, что в глубине расположения противника
происходит перегруппировка сил: колонны автомашин, орудий, танков
передвигались из Смоленска в район Духовщины, северо-западнее
Ярцева. В то же время разведка показывала, что против 16-й армии по-
прежнему находятся только пехотные части противника. Тем не менее
затишье на фронте настораживало, следовало быть начеку. И недаром.
Замкнув в начале сентября в кольцо блокады Ленинград и добившись
крупных успехов в середине сентября на Юго-Западном фронте,
восточнее Киева, командование немецко-фашистской армии решило в
первых числах октября начать осуществление операции, которая должна
была завершить кампанию на Восточном фронте. Германский генеральный
штаб разработал еще один план, получивший соответствующее его целям,
с точки зрения гитлеровских генералов, название: план «Тайфун».
Слово «тайфун», как растолковывает его «Словарь современного
русского литературного языка», означает «ураган огромной
разрушительной силы, бывающий в Юго-Восточной Азии и западной части
Тихого океана». Возникающие во время тайфунов чудовищный ветер и
волны, достигая побережья, сметают по временам целые города и уносят
тысячи человеческих жизней. Авторам плана «Тайфун» завершающая
операция 1941 года представлялась, очевидно, именно таким ураганом,
уничтожающим всякое сопротивление на пути вермахта. По их мнению,
сделать это было давно пора, ибо шел уже четвертый месяц войны, а
расправу с Красной Армией план «Барбаросса» предусматривал за 6—8
недель. Давая новой операции столь претенциозное название,
германские генералы, конечно, не смотрели в энциклопедии,
утверждающие, что «попадая на сушу, тайфуны быстро затухают...».
Для того, чтобы фашистский «тайфун» имел силу, соответствующую
его целям и названию, гитлеровское командование не поскупилось на
людей и технику. 77 дивизий, в их числе 14 танковых и 8
моторизованных, более 1 миллиона солдат и офицеров, 1700 танков и
щтурмовых орудий, почти 20 тысяч артиллерийских орудий п минометов,
950 боевых самолетов — все это должно быдо смести с лица земли
дивизии Красной Армии, оборонявшие Москву. Мощными ударами крупных
танковых группировок противник намеревался прорвать оборону наших
войск и во взаимодействии с пехотными дивизиями окружить и
уничтожить в районах Вязьмы и Брянска основные силы советских войск,
защищавших столицу. После этого пехотным дивизиям предстояло начать
фронтальное наступление на Москву, а танковым и моторизованным
соединениям обойти ее с севера и юга.
Подготовка, как и всегда, была тщательной и всесторонней. Все
обещало успех. После перегруппировки сил на Московском направлении
противник превосходил войска Западного, Резервного и Брянского
фронтов по пехоте в 1,25 раза, по танкам — 2,2 раза, по орудиям и
минометам — в 2,1 раза и по самолетам — в 1,7 раза. Еще более
внушительным было преимущество гитлеровцев на тех участках, где они
намеревались нанести основные удары.
В ночь на 2 октября во всех ротах на Восточном фронте солдатам
прочитали приказ Гитлера: «За несколько недель три самых основных
промышленных района ( Северо-Западный, Центральный и Донбасс. — В.
К.) будут полностью в наших руках... Создана наконец предпосылка к
последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен
привести к уничтожению врага... Сегодня начинается последнее
большое, решающее сражение этого года». Руководитель нацистского
государства был прав, как никогда: действительно, под Москвой
начиналась решающая битва 1941 года, но итог ее был совсем не таким,
каким он грезился Гитлеру и его генералам.
Гитлеровские войска приготовились к бою. Над фронтом светлело
небо. Пройдет еще несколько часов, и историограф ставки вермахта
Грейнер запишет в дневник: «Группа армий «Центр» на рассвете в
чудесную осеннюю погоду перешла в наступление всеми армиями». Нужно
особо подчеркнуть это место: «Погода была чудесной». Спустя всего
лишь несколько недель, когда срыв немецко-фашистского плана
наступления на Москву станет очевндпым, немецкие генералы начнут
жаловаться на русскую грязь и русский мороз, лишившие их возможности
овладеть столицей СССР, и будут продолжать эти жалобы вплоть до
сегодняшнего дня, спустя четыре десятилетия. Но жалобы эти призваны
скрыть лишь одно: истинные причины того, почему немецко-фашистский
«Тайфун» бесславно «затих» на полях Подмосковья.
О том, что противник готовит наступление на центральном участке
советско-германского фронта, командование Красной Армии предупредило
командующих Западным, Резервным и Брянским фронтами директивой от 27
сентября. Войскам этих фронтов предписывалось мобилизовать все силы
на укрепление оборонительных рубежей, накапливать фронтовые и
армейские резервы, усилить бдительность и боеготовность войск.
Командующий 16-й армией, уже давно настороженно следивший за
притихшим врагом, приказал осуществить разведку боем. Удалось
захватить пленных, которые сообщили, что в тылу появились танковые
части. Это еще более встревожило Рокоссовского, он приказал принять
меры к усилению дивизий, защищавших магистраль Вязьма — Смоленск. В
ночь на 2 октября с переднего края стали поступать сообщения о том,
что со стороны противника слышен шум моторов.
С рассветом 2 октября немецко-фашистская артиллерия открыла огонь
по позициям Западного фронта, и вскоре гитлеровцы перешли в
наступление. На участке 16-й армии их ждал неприятный сюрприз:
командование армии спланировало заранее и осуществило артиллерийскую
контрподготовку. В распоряжении начальника артиллерии армии Казакова
было не так уж много орудий и минометов, но он умело распределил их
на главных участках, и, когда немецкая пехота и танки двинулись в
атаку, мощный, хорошо организованный огонь всей артиллерии армии, в
том числе и полка «катюш», обрушился на них. Пехота же встретила
врага ружейным и пулеметным огнем. Кое-где бой дошел до рукопашных
схваток.
На участке 16-й армии противнику продвинуться не удалось. Нужно
отметить, однако, что на этом участке наступала не главная
группировка врага. Для немецко-фашистских соединений, действовавших
на внутренних флангах 4-й и 9-й армий, в районе между городами
Духовщиной и Рославлем, план «Тайфун» предписывал создать «видимость
наступления и путем отдельных сосредоточенных ударов с ограниченными
целями максимально сковывать противника». Основные удары гитлеровцы
наносили из района севернее Духовщины и восточнее Рославля.
3 октября противник вел сильный артиллерийский огонь по позициям
16-й армии, однако, наступление не возобновлял.
Первую часть плана «Тайфун» немецко-фашистским войскам удалось
осуществить: в лесах западнее и юго-западнее Вязьмы они окружили
войска 16, 19, 20, 24 и 32-й армий, армейской группы генерала
Болдина, и в то самое время, когда штаб Рокоссовского двинулся на
новое место, немецкие танки с севера и юга спешили к Вязьме, чтобы
замкнуть внутреннее кольцо окружения. Положение советских войск
ухудшалось и тем, что южнее, к западу от Брянска, гитлеровцы
окружили еще две наши армии — 3-ю и 13-ю.
Ночью и с утра 7 октября непрерывно работали несколько групп
разведчиков. К середине дня стало окончательно ясно, что внутреннее
кольцо окружения сомкнулось под Вязьмой. На автостраде хозяйничали
гитлеровцы. Более того, разведчики принесли сведения, что немецко-
фашистские танки продвинулись далеко по направлению к Гжатску и,
очевидно, заняли его. Положение становилось все более сложным.
Вечером 13 октября штаб армии двинулся из Можайска в Шаликово, а
оттуда через Рузу — к Волоколамску.
К 14 октября общая обстановка на Западном фронте стала еще более
напряженной. Гитлеровские войска продолжали продвижение к Москве.
Казалось, тайфун, вызванный германским генеральным штабом, только
набирает силу, чтобы смести все стоявшее на пути. Но это было не
так. Нацистскому натиску было предначертано разбиться о стены
Москвы. И остановить его должен был советский народ.
Несколько дней прошли более или менее спокойно, но, подтянув
силы, гитлеровцы вновь перешли в решительное наступление. Действуя
активно на всем фронте армии, немецко-фашистское командование
вводило все новые и новые части именно на Волоколамском
оборонительном участке. Используя мощный танковый кулак, гитлеровцы
рвались к Волоколамскому шоссе. Силы частей армии Рокоссовского
иссякали, шаг за шагом, километр за километром вынуждены были они
отступать. К 25 октября враг сумел овладеть Болычевом, Осташевом,
форсировал реку Рузу. Сосредоточив большое количество танков, 25
октября немецко-фашистские войска захватили железнодорожную станцию
Волоколамск.
Невероятно тяжелые бои шли и на других участках Фронта под
Москвой. Южнее 16-й армии за старинный русский город Можайск дрались
с фашистами солдаты 5-й армии, которую возглавлял сначала Д. Д.
Лелюшенко, а после его ранения - Л. А. Говоров. На Малоярос-лавецком
направлении сражались войска 43-й армии К. Д. Голубева, натиску
врага с юго-запада, на Калужском направлении, противостояли солдаты
49-й армии И. Г. Захаркина. И всем им было очень тяжело в эти
октябрьские дни, всем…
К началу ноября 1941 года героическими усилиями Красной Армии
наступление гитлеровских войск было задержано как на центральном
участке, так и на всем советско-германском фронте. Операция «Тайфун»
оставалась незавершенной, однако это не значило, что гитлеровское
командование отказалось от ее осуществления. Будучи невероятно
самоуверенными, а потому и слепыми, гитлеровские генералы все еще не
могли отделаться от ощущения, что осталось сделать всего лишь одно
усилие — и Москва окажется у их ног. Успех пьянил их, кружил головы
и лишал рассудка.
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Начиная ноябрьское наступление, гитлеровское командование по-
прежнему преследовало далеко идущие цели. Созданные им в группе
армий «Центр» две мощные подвижные группировки должны были нанести
по флангам Западного фронта на стыках с соседними фронтами
одновременные удары, разгромить наши войска и, обойдя Москву с
севера и юга, замкнуть кольцо окружения к востоку от столицы СССР.
Северный фланг Западного фронта составляли 30-я армия (она была
передана Западному фронту с 23.00 17 ноября) и 16-я армия
Рокоссовского. По ним-то и нанесли основной удар войска 3-й и 4-й
танковых групп противника.
Против 16-й армии и на этот раз немецко-фашистское командование
сконцентрировало мощный кулак. Только на участке Волоколамск и южнее
исходное положение заняли 2, 11, 5 и 10-я танковые дивизии и
моторизованная дивизия СС «Рейх», имевшие своей задачей наступление
на Солнечногорск и Истру. В полосе обороны 16-й армии вновь
соотношение сил и средств было в пользу противника: по людям 1,7: 1,
по орудиям и минометам 1,6: 1 и по танкам 2,5: 1. На главном
направлении удара гитлеровцы достигли тройного превосходства в
танках. Такое количественное превосходство противника требовало от
войск 16-й армии и ее командования упорства и маневренности в
обороне, хорошей системы организации огня и твердого управления во
всех звеньях.
В середине ноября наступления гитлеровцев следовало ждать со дня
на день. Позиции армии Рокоссовского подверглись атаке днем 16
ноября. Сражение велось сначала в центре и на левом фланге армии, в
районе Волоколамска, и первым пришлось встретить врага солдатам 316-
й дивизии.
С наблюдательного пункта Панфилова следили командарм и Лобачев за
тем, как после сильной артиллерийской и авиационной бомбардировки
рванулись к позициям панфиловцев десятки вражеских танков, а вслед
за ними — немецкие автоматчики. Противотанковая артиллерия 316-й
дивизии открыла огонь, немецкие танки стали вспыхивать один за
другим, останавливаться с разбитыми гусеницами. По мере того как
сражение нарастало, командарм убеждался, что здесь оборона находится
в надежных руках. Панфилов руководил боем уверенно, твердо. Поэтому
Рокоссовский решил возвратиться на свой КП в Устинове. Следовало
быть в курсе всех событий, происходивших на фронте армии. В дороге
он говорил Лобачеву:
— Нам пока здесь делать нечего. Панфилов сам справится. Если уж
будет очень трудно, то надо давать ему подкрепления. Как их
использовать, он знает, в подсказках, думаю, не нуждается.
Командарм был прав. На участке 316-й дивизии ни в этот, ни в
последующие дни враг не прорвался. И если Рокоссовский мог
положиться на Панфилова, на его умение и решительность, то Панфилов,
в свою очередь, безраздельно мог рассчитывать на своих солдат, на их
стойкость и мужество. Именно в этот день, 16 ноября, на высоте 251-й
у железнодорожного разъезда Дубосеково 28 солдат — истребителей
танков 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка во главе с политруком
В. Г. Клочковым вели неравный бой с несколькими десятками немецких
танков.
Подвиг 28 героев-панфиловцев хорошо известен. Но так сражались
под Волоколамском сотни и тысячи советских людей. Часто о бое
Клочкова и его солдат у Дубосекова говорят лишь как о подвиге
мужества. Бой имел и серьезное тактическое значение, так как герои
на несколько часов задержали продвижение противника и дали
возможность другим частям 16-й армии занять оборонительные позиции и
не допустить врага к Волоколамскому шоссе. В итоге боя 16 ноября
врагу удалось потеснить части 316-й стрелковой Дивизии, но фронт
нигде не был прорван.
С утра 17 ноября гитлеровцы возобновили наступление, и в течение
всего дня, сосредоточивая танки и пехоту; на узких участках, при
сильной поддержке артиллерии и пикирующих бомбардировщиков
настойчиво атаковали боевые порядки 16-й армии, стремясь прорвать
оборону и развить наступление на Волоколамско-Истринском
направлении. Бойцы проявили беспримерную стойкость и мужество. По-
прежнему героически сражались бойцы и командиры 316-й дивизии. 17
ноября Президиум Верховного Совета СССР наградил ее орденом Красного
Знамени, а на следующий день, 18 ноября, дивизия получила
наименование 8-й гвардейской. Однако ее командиру не пришлось водить
в бой гвардейцев. В бою у населенного пункта Гусенево 18 ноября
Панфилов был убит осколком мины.
Этот день оказался чрезвычайно тяжелым для 16-й армии и ее
командующего. Как он и предполагал, гитлеровцы, воспользовавшись
тем, что земля замерзла, маневрировали танками вне дорог. Они
стремились обойти населенные пункты, двигались перелесками и
мелколесьем. Тогда Рокоссовский противопоставил врагу маневр
кочующими батареями и отдельными орудиями и танками, которые
перекрывали дорогу танкам противника и в упор расстреливали их.
Встречать врага приходилось теперь на самых различных направлениях.
У командарма-16 не хватало сил и средств.
Его воиска оборонялись все так же стойко, и глубокий оперативный
прорыв гитлеровцам не удавался. Решительные контратаки частей и
соединений, героические действия саперов, минировавших под огнем
танкоопасные направления, меткий огонь противотанковой артиллерии —
все это задерживало и изматывало противника. Неся большие потери в
людях и технике, гитлеровцы продвигались в день по 3—5 километров.
Немецко-фашистские танковые клинья вместо предполагаемых быстрых
оперативных прорывов и стремительного продвижения оказались
втянутыми в затяжные кровопролитные бои за отдельные, хорошо
укрепленные пункты обороны 16-й армии.
В эти дни Рокоссовский сутками находился либо в частях, либо на
командном пункте, и вздремнуть удавалось лишь в машине при переездах
с одного участка обороны на другой. Эти поездки были небезопасны:
гитлеровские летчики патрулировали над дорогами, охотились за
отдельными автомашинами, и ЗИС-101 командарма-16 многократно служил
объектом такой погони. Бои не только не ослабевали, они разгорались
с еще большей ожесточенностью. 19—20 ноября 3-я и 4-я танковые
группы гитлеровцев продолжали настойчиво наступать против 16-й армии
и ее соседа справа — 30-й армии. С утра 19 ноября противник ослабил
нажим в центре армии Рокоссовского, но продолжал наращивать удары на
обоих ее флангах.
Удерживая рвущегося к Москве врага, истребляя его танки и солдат,
16-я армия и сама теряла очень много людей. К исходу 20 ноября по
приказу командования фронта (подчеркину — по приказу командования
фронта) она организованно и в полном порядке отошла на новый
оборонительный рубеж: Павельцово, Морозове, Аксенове, Ново-
Петровское, Румянцеве. Отход носил характер заранее подготовленного
маневра, имевшего целью не допустить прорыва фронта противником и
заставить его остановиться для подготовки наступления на новом
рубеже обороны. Четкое осуществление такого маневра в невероятно
сложной обстановке доказывало большое искусство как командарма и его
штаба, так и войск 16-й армии.
Убедившись, что на Волоколамском направлении прорвать оборону
советских войск очень трудно, гитлеровское командование перенесло
свои усилия на правый, северный фланг 16-й армии, намереваясь
осуществить прорыв на Клинском направлении, в стыке 16-й и 30-й
армий. Благодаря превосходству в силах фашистским танковым дивизиям
удалось продвинуться к Клину.
Тяжело было и на юго-западных подступах к столице: гитлеровцы
рвались здесь уже к Туле. Поэтому обстановка на подступах к Москве
стала чрезвычайно грозной. В своих воспоминаниях бывший командующий
Западным фронтом Жуков пишет, что в это время ему позвонил Сталин и
спросил:
«_ Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью
в душе. Говорите честно, как коммунист.
— Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее двух армий и
хотя бы двести танков.
— Это неплохо, что у вас такая уверенность, — сказал И. В.
Сталин. — Позвоните в Генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две
резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы в конце
ноября, но танков пока мы дать не сможем».
Солнечногорск также был занят противником. Обойдя Истринское
водохранилище, гитлеровцы стали продвигаться на юг, в сторону
Москвы, по Ленинградскому шоссе. Для того чтобы прикрыть
Солнечногорское направление, командарму пришлось направить туда с
другого участка кавалеристов Доватора, усилив их двумя танковыми
батальонами и двумя батальонами пехоты из дивизии Панфилова. Других
резервов в его распоряжении не было.
Так как Солнечногорское направление было кратчайшим на пути к
Москве, Рокоссовский решил перенести временный КП армии поближе к
этому городу, в деревню Пешки, а основной КП расположить в Льялове.
Ехать пришлось кружными путями, чтобы не напороться на немецкие
танки. В Пешки добрались лишь к вечеру 24 ноября. В каменном доме,
около которого стоял танк Т-34, Рокоссовский нашел группу командиров
во главе с генералами А. В. Куркиным и И. П. Камерой, посланными
сюда командованием фронта для выяснения обстановки. Некоторое время
Рокоссовский прислушивался к спорам, бушевавшим в комнате, а затем
обратился к генералу Куркину:
Товарищ генерал, я направлен сюда по распоряжению командующего
фронтом. Генерал Жуков поручил мне организовать взаимодействие
армейских и фронтовых частей. В такой обстановке это сделать
невозможно. Прошу вас оставить вас, предварительно сообщив, что
происходит на фронте и какими силами мы располагаем.
«Все мы, от солдата до командарма, чувствовали, что наступили те
решающие дни, когда во что бы то ни стало нужно устоять. Все горели
этим единственным желанием, и каждый старался сделать все от него
зависящее и как можно лучше. Этих людей не нужно было понукать.
Армия, прошедшая горнило таких боев, сознавала всю меру своей
ответственности.
Не только мы, но и весь Западный фронт переживал крайне трудные
дни. И мне была понятна некоторая нервозность и горячность наших
непосредственных руководителей. Но необходимым достоинством всякого
начальника является его выдержка, спокойствие и уважение к
подчиненным. На войне же в особенности. Поверьте старому солдату:
человеку в бою нет ничего дороже сознания, что ему доверяют, в его
силы верят, на него надеются...
После выхода немецких войск непосредственно к предместьям Москвы
командование Западного фронта стало присылать в таявшую с каждым
днем 16-ю армию пополнения, но много сделать не могло. Штаб фронта
буквально «наскребал» резервы для 16-й армии. К примеру, для
пополнения 8-й, 9-й гвардейских и 18-й стрелковой дивизии 16-й армии
от каждой стрелковой дивизии других армий фронта в это время было
выделено по одному полностью укомплектованному стрелковому взводу
(одному стрелковому взводу!), которые срочно на автотранспорте были
отправлены в распоряжение Рокоссовского. Из состава 43-й армии в
район Крюкова срочно перебросили на автомашинах один стрелковый
батальон. В 16-ю армию штаб фронта в первую очередь направлял и
поступавшие далеко не в достаточном количестве боеприпасы и
вооружение. Особенно остро не хватало автоматов, винтовок, мин.
Командование фронта делало все, чтобы хоть немного подкрепить
ослабевшие войска. От командармов Жуков требовал устойчивой обороны
имевшимися в их распоряжении силами.
С рассветом артиллерия 16-й армии открыла огонь по обороне врага
в Красной Поляне. Бой продолжался весь День, и лишь с наступлением
темноты наши танкисты при поддержке артиллерии ворвались в Красную
Поляну, захватили пленных, машины, артиллерийские орудия. Угроза
обстрела советской столицы была ликвидирована.
К концу ноября оборонительное сражение на правом крыле Западного
фронта достигло наивысшего накала. После ожесточенных боев на
Солнечногорском и Истринском направлениях противник вновь потеснил
войска 16-й армии и вышел в районы, удаленные от черты города всего
на 25—35 километров. Сильно поредевшие во время кровопролитных боев
7-я, 8-я, 9-я гвардейские и 18-я стрелковая дивизии были оттеснены
до рубежа Клушино, Матушкино, Крюково, Баранцево, где вели отчаянную
борьбу, с главными силами 4-й танковой группы противника.
Из Крюкова КП армии пришлось перевести, бой шел уже в самом
поселке. Последнее продвижение вперед к Москве противник сделал 30
ноября между Красной Поляной и Лобней. На левом фланге противнику
удалось оттеснить части 16-й армии до рубежа Баранцево, Хованское,
Петровское, Ленино. Но это был предел наступления немецко-фашистских
войск на северных подступах к Москве. «Тайфун» выдохся!
Начиная контрнаступление. Советское Верховное Главнокомандование
предполагало в первую очередь разгромить ударные танковые
группировки противника, севернее и южнее Москвы. Войскам правого
фланга Западного фронта предстояло разгромить клинско-солнечно-
горкую группировку противника, то есть его 3-ю а 4-ю танковые
группы. 16-я армия должна была начать наступление на день позже
других армий, 7 декабря и освободив во взаимодействии с 20-й армией
районы Льялово — Крюково, наступать основными силами на Истру.
От обороны к контрнаступлению 16-й армии пришлось переходить без
всякой паузы, бои продолжались все время. 2 декабря противнику
удалось захватить Крюково, этот важный узел дорог в непосредственной
близости от Москвы. Уже в ночь на 3 декабря Рокоссовский приказал
командиру 8-й гвардейской дивизия вернуть поселок, и такая попытка
была предпринята, но отбить удалось лишь восточную часть Крюкова. С
3 по 6 декабря дивизия девять раз атаковала крюковский узел
сопротивления. Поселок переходил из рук в руки. Окончательно его
удалось освободить лишь в ходе общего контрнаступления.
В 1942 году Красной Армии вновь, как и в 1941-м пришлось познать
горечь поражений и отступления, вновь вражеские войска двигались по
нашей земле на восток. Но 1942 год был и годом Сталинграда. В
сражении под этим волжским городом Красная Армия разгромила и
уничтожила крупнейшую стратегическую группировку немецко-фашистских
войск, и 1942 год стал рубежом, изменившим весь ход второй мировой
войны.
После успешного зимнего наступления весну 1942 года Красная Армия
встретила в обороне. Войска рыли окопы, строили блиндажи, минировали
подступы к переднему краю, ставили проволочные заграждения. В это
время в Ставке, в Генеральном штабе Красной Армии шла напряженная
работа, подводились итоги зимней кампании и разрабатывались планы
дальнейшего ведения войны.
Благодаря героическим усилиям тружеников советского тыла Красная
Армия с каждым месяцем стала получать все больше видов современного
оружия и во все возрастающем количестве. К маю 1942 года в
действующей Красной Армии насчитывалось 5,5 миллиона человек, свыше
43 тысяч орудий и минометов, 4065 танков (из них 1995 легких) и 3164
боевых самолета.
Располагая такими силами и рассчитывая на твердо обещанное
союзниками открытие второго фронта, Советское Верховное
Главнокомандование намеревалось, ограничиваясь активной
стратегической обороной, провести в то же время частные
наступательные операции по всему фронту: под Ленинградом и
Демянском, на Смоленском и Льговско-Курском направлениях, в районе
Харькова и в Крыму. Оценивая намерения противника, Ставка считала
наиболее вероятным с его стороны удар на Москву, с обходом столицы с
юго-запада. Как показали дальнейшие события, в этом Ставкой был
допущен просчет.
К весне готовилось и немецко-фашистское командование. Проблемы,
возникшие теперь перед ним, требовали пересмотра всей нацистской
военной доктрины. Уже не могла идти речь о «блицкриге» —
молниеносной войне, приходилось думать о тяжелой, изнурительной
войне на истощение. Противник, которого много раз объявляли
уничтоженным, нанес гитлеровскому государству такой удар, что
потребовалось напрячь все силы при подготовке летней кампании 1942
года. Все же гитлеровскому военному руководству удалось к маю этого
года сконцентрировать на Восточном фронте 6 с лишним миллионов
солдат. В их распоряжении имелось 3230 танков, почти 3400 самолетов
и около 43 тысяч орудий и минометов.
Гитлер и его окружение продолжали смотреть в будущее
оптимистически. В директиве № 41 от 5 апреля 1942 года Гитлер ставил
перед своими войсками задачу «снова овладеть инициативой и навязать
свою волю противнику». Главный удар предусматривалось нанести «на
южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы
затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через
Кавказский хребет».
В то время как обе воюющие стороны готовились к схватке,
командующий 16-й армией был прикован к койке госпиталя,
находившегося в здании Тимирязевской академии в Москве.
Ранение было очень тяжелым. Своевременная операция, тщательный
уход и, главное, богатырская натура Рокоссовского делали свое дело —
медленно, но неуклонно здоровье его улучшалось, рана
зарубцовывалась.
В долгие недели пребывания в госпитале Рокоссовский о многом
передумал. Ему, никогда не прятавшемуся и не уходившему от
опасности, ранение в Сухиничах казалось каким-то странным,
случайным, незакономерным. Еще бы: в 1919-м и 1921 годах он был
ранен врагом в открытой схватке, лицом к лицу. Здесь же — комнатная
обстановка, вместо шашки — в руках перо, а вот, поди же, на сколько
месяцев вырван из строя! Постепенно командарм стал чувствовать себя
лучше, и у него появилась уверенность, что вынужденный перерыв скоро
кончится.
Улучшению самочувствия Рокоссовского способствовало и то, что он
за время лечения наконец смог разыскать свою семью. Юлия Петровна и
Ада сначала были эвакуированы в Казахстан, а затем переехали в
Новосибирск, к родным. Секретарь Московского комитета партии Г. М.
Попов, навестивший Рокоссовского в госпитале, помог его семье
перебраться в Москву.
После выздоровления Рокоссовского его армия (по приказу Жукова)
предпринимала безуспешные атаки на немецкие позиции. В мемуарах он
расценил их как бесцельные: «Генералиссимус Суворов придерживался
хорошего правила, согласно которому, «каждый солдат должен знать
свой манёвр». И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую
задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома
в военном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесённой мне
комфронтом формулировкой задачи — «изматывать противника», осознавая
и видя, что мы изматываем прежде всего себя».
В начале октября 1942 г. Рокоссовского назначили командующим
Донским фронтом, которому предстояло сыграть важную роль в
контрнаступлении под Сталинградом. Константин Константинович
прилетел туда вместе с Жуковым. На наблюдательном пункте они застали
генерала Василия Николаевича Гордова (Рокоссовский должен был его
заменить), который по телефону распекал подчинённых, не стесняясь в
выражениях. Жуков сделал ему замечание: «Криком тут не поможешь;
нужно умнее организовать бой, а не топтаться на месте». «Услышав его
поучение, — писал Рокоссовский, — я не смог сдержать улыбки. Мне
невольно вспомнились случаи из битвы под Москвой, когда тот же
Жуков, будучи командующим Западным фронтом, распекал нас,
командующих армиями, не легче, чем Гордов... Жуков спросил меня,
чему это я улыбался. Не воспоминаниям ли подмосковной битвы? Получив
утвердительный ответ, заявил, что это ведь было под Москвой, а кроме
того, он в то время являлся «всего-навсего» командующим фронтом (а
не заместителем Верховного Главнокомандующего, как под
Сталинградом). Сам же К. К. Рокоссовский даже в критических
ситуациях оставался корректным с подчиненными, за что пользовался их
заслуженным уважением.
После окружения армии фельдмаршала Фридриха Паулюса Сталин
поручил Рокоссовскому командование всеми войсками, действовавшими
против сталинградской группировки противника. Именно ему Паулюс при
капитуляции отдал свой пистолет
В 1944 г. К. Рокоссовский особенно отличился во время наступления
в Белоруссии, командуя 1-м Белорусским фронтом. Тогда он предложил
нанести не один, а два главных удара по противнику. Рокоссовский
вспоминал, что Сталин, склонявшийся к тому, чтобы удар был один,
дважды предлагал ему выйти в соседнюю комнату и подумать, но в конце
концов утвердил его предложение со словами: «Настойчивость
командующего фронтом доказывает, что организация наступления
тщательно продумана. А это надёжная гарантия успеха». Решение
наступать сразу с двух направлений принесло победу. У немцев не
хватило сил отразить атаку. Группа немецких армий «Центр» была
окружена и разгромлена в Белоруссии.
За заслуги в этой операции, носившей название «Багратион»,
Рокоссовскому 29 июня 1944 г. было присвоено звание Маршала
Советского Союза. В конце июля войска фронта вышли к Варшаве, где
вспыхнуло антинемецкое восстание.
В ноябре Рокоссовского перевели из 1-го Белорусского фронта,
наступавшего на Берлин, во 2-й Белорусский. Этот фронт, наступавший
севернее, в Памерании, по приказу Ставки должен был двинуть
значительные силы в Восточную Пруссию. Сталин стремился занять эту
стратегически важную провинцию и фактически присоединить её к СССР
до окончания войны, чтобы поставить союзников перед свершившимся
фактом.
Константин Константинович Рокоссовский считал, что стремление
Ставки иметь одновременно два главных направления наступления — на
Берлин и Кенигсберг — ведёт лишь к затягиванию войны. Свою точку
зрения он объяснял так «На мой взгляд, когда Восточная Пруссия
окончательно была изолирована с запада, можно было бы и повременить
с ликвидацией окружённой гам группировки немецко-фашистских войск, а
путём усиления ослабленного 2-го Белорусского фронта ускорить
развязку на Берлинском направлении. Падение Берлина произошло бы
значительно раньше. А получилось, что 10 армий в решающий момент
были задействованы против восточно-прусской группировки...
Использование такой массы войск против противника... удалённого от
места, где решались основные события, в сложившейся к тому времени
обстановке на Берлинском направлении явно было нецелесообразным». Но
Рокоссовского не послушались, оттянув тем самым падение Берлина на
два-три месяца. Константин Константинович рассматривал ситуацию с
чисто военной точки зрения, а Сталин уже тогда рассчитывал
политические выгоды послевоенного устройства Европы.
Когда закончилась Великая Отечественная война Константина
Константиновича ждали уже совсем другие заботы.
23 июня 1945 года первая послевоенная сессия Верховного Совета
СССР приняла закон о демобилизации из армии и флота тринадцати
старших призывных возрастов. Советские солдаты стремились домой, их
звала прерванная вторжением врага созидательная работа.
Демобилизация началась уже 5 июля и завершилась в основном к
началу 1948 года. Восемь с половиной миллионов солдат и офицеров, с
честью защитивших свою социалистическую Родину и разгромивших
германский фашизм в его собственном логове, возвратились в СССР,
чтобы вновь пахать землю, восстанавливать разрушенное оккупантами
хозяйство. К началу 1948 года в Советских Вооруженных Силах
насчитывалось 2874 тысячи человек — примерно столько же, сколько и в
1939 году.
Одновременно с демобилизацией и сокращением армии проводилась и
реорганизация Вооруженных Сил. Советские войска, находившиеся в
восточной части Германии, в Австрии, Венгрии, Польше и Румынии,
объединялись в группы войск. Рокоссовский возглавил руководство
группой советских войск, дислоцировавшихся на территории Польской
Народной Республики.
И в мирное время перед Советскими Вооруженными Силами вставали
серьезные трудности. Они были закономерны: вся страна переживала
нелегкий период, приходилось возрождать из пепла города и села,
восстанавливать экономику разрушенных и разграбленных врагом
областей. Перестройка жизни и учебы войск тоже давалась нелегко.
Нужны были новые методы обучения и воспитания солдат и офицеров,
новая организация службы. Рокоссовскому приходилось думать о многих
вопросах, искать новые решения многих проблем.
Работа в Польше проходила тогда в весьма сложной обстановке.
Революционные преобразования в стране в послевоенный период
совершались в обстановке ожесточенной классовой борьбы. Остатки
эксплуататорских классов стремились восстановить старый, отживший
свой век капиталистический строй, не допустить создания
социалистического государства. В борьбе против народного государства
они не брезговали ничем — убийства и диверсии, шпионаж и заговоры —
все шло в ход.
В таких условиях Военный совет, возглавляемый Рокоссовским,
сделал все, чтобы установить прочные и широкие связи с
правительством, общественными организациями, демократическими
партиями Польши, с руководителями Войска Польского. Рокоссовский
заботился о том, чтобы советские военные части поддерживали тесную
связь с местными правительственными и общественными организациями,
чтобы личный состав, частей и подразделений помогал братскому народу
в восстановлении разрушенного войной и оккупацией народного
хозяйства.
Советские офицеры и солдаты делали это с большой готовностью.
Вместе с польскими рабочими они пускали в ход бездействовавшие
фабрики и заводы, вместе с польскими крестьянами выполняли
сельскохозяйственные работы на селе. Осенью 1945-го и весной 1946
года советские воины засеяли не менее 750 тысяч гектаров земли. Они
очищали поля от мин, ремонтировали брошенные гитлеровцами тракторы,
тягачи, автомашины и затем безвозмездно передавали их крестьянским
кооперативным организациям.
В то же время политуправление руководимой Рокоссовским группы
войск вело большую политико-воспитательную работу среди польского
населения. Советские люди разъясняли местным жителям смысл событий,
происходивших в Польше, они убеждали их в правильности действий
народного правительства. Когда в июне 1948 года было принято решение
о выводе части советских войск с территории Польши, Рокоссовский
следил за тем, чтобы Войску Польскому были переданы в полной
исправности освободившиеся помещения, казармы, склады, лечебные
учреждения.
Советское правительство, осуществляя сокращение Вооруженных Сил,
руководствовалось идеями сохранения мира и дружбы между народами и
надеялось, что его примеру последуют и западные державы. Но этим
надеждам не суждено было оправдаться. Правительство США и их
союзники начали «холодную войну», одновременно форсируя гонку
вооружения и наращивая свои армии. Уже в 1949 году, то есть менее
чем через год после завершения демобилизации армии, ввиду резкого
обострения международной обстановки Советское правительство было
вынуждено в интересах укрепления обороны страны пойти на увеличение
численности армия.
Необходимость укрепления оборонной мощи и повышения
боеспособности встала и перед народной армией Польши. Советский
Союз, столь щедро помогавший Войску Польскому в годы войны и сразу
после нее, и в этот период по-прежнему поставлял в Польщу
вооружение, содействовал строительству оборонных предприятий. По
просьбе польского правительства значительная группа советских
военных специалистов, генералов и офицеров была направлена в Польшу
и в течение длительного времени находилась на руководящих постах в
Войске Польском.
Президент Польши Болеслав Берут неоднократно обращался к
Советскому правительству с просьбой направить Константина
Константиновича Рокоссовского в распоряжение польского правительства
для службы в Войске Польском. Рокоссовский полностью предоставил
решение этого вопроса Советскому правительству, и оно согласилось
удовлетворить просьбу президента Польской Народной Республики.
Рокоссовский был освобожден от военной службы в Советской Армии и
выехал в Польшу. Так он надел мундир маршала Польши.
В первом своем приказе по Войску Польскому от 7 ноября 1949 года
Рокоссовский писал: «Мне выпало на долю в течение многих лет служить
делу трудящегося народа в рядах героической Советской Армии. Волею
военной судьбы я был командующим тем фронтом, в составе которого
героически сражались на славном пути от Ленино через Варшаву,
Гданьск, Гдыню, Колобжег, Поморский Вал, вплоть до Берлина солдаты
вновь возникшего Войска Польского, солдаты 1-й дивизии, а поздней и
1-й армии...
Во исполнение обязанностей, возложенных на меня Страной и
Президентом, во исполнение обязанностей перед польскими трудящимися
и польским народом, среди которого я вырос и с которым всегда
чувствовал себя связанным всем своим сердцем, а также перед братским
советским народом, который воспитал меня как солдата и полководца, я
принимаю доверенный мне пост, чтобы все свои силы посвятить
дальнейшему развитию и укреплению нашего Войска Польского и обороны
Речи Посполитой...»
С ноября 1949 года Рокоссовский занимает пост министра
национальной обороны и заместителя председателя Совета Министров
ПНР. Всю свою энергию он обращает на преобразование Войска
Польского, на создание современной армии.
В ходе демобилизации польской армии в первые послевоенные годы ее
численность сократилась с 400 до 200 тысяч. В 1949—1955 годах
произошло некоторое ее увеличение — до 280 тысяч человек. Но главные
изменения происходили в Войске Польском в связи с его
перевооружением и реорганизацией. В эти годы в стране была создана
военная промышленность, построены новые предприятия по выпуску
артиллерийской, танковой, авиационной и другой техники, не
существовавшие ранее или же слабо развитые. Это позволило вооружить
польских солдат новой военной техникой. Сила огня польской пехотной
дивизии возросла многократно по сравнению с силой огня предвоенной
дивизии. Войско Польское располагало теперь танковыми и
моторизованными соединениями, способными к быстрому маневру и хорошо
обученными для ведения военных действий в новых условиях — в
условиях ядерной войны.
В обучении войск Рокоссовский широко использовал свой богатый
опыт, приобретенный во время службы в Советской Армии. В апреле 1950
года был введен новый устав внутренней службы польской армии, многие
положения которого перекликались с уставом Советской Армии. В
августе этого же года сейм принял закон о введении новой клятвы, в
которой говорилось об обязанностях солдата по отношению к народной
Польше.
Больших трудов стоила Рокоссовскому организация обучения и
воспитания офицерских кадров Войска Польского. В годы пребывания
Рокоссовского на посту министра обороны в армии развернулась
массовая подготовка новых кадров офицеров. Были открыты Академия
Генерального штаба имени Кароля Сверчевского, Военно-техническая
академия имени Ярослава Домбровского, Военно-политическая академия
имени Ф. Э. Дзержинского. В результате к 1956 году военные кадры
Войска Польского полностью состояли из преданных делу социализма
офицеров — выходцев из рабочих и крестьян.
Реорганизация, перевооружение и обучение Войска Польского
проходили при постоянной и щедрой помощи Советского Союза, и
Рокоссовский стремился, чтобы солдаты и офицеры вверенной ему армии
твердо усвоили это обстоятельство. Вот он пишет в одном из приказов
по армии: «Каждый поляк — патриот, каждый солдат Войска Польского
знает, что только благодаря Советской Армии, благодаря ее богатому
боевому опыту, благодаря ее замечательному примеру, благодаря
помощи, оказанной советскими военными специалистами, мы могли
избегнуть трудностей при строительстве наших вооруженных сил и в
относительно короткий срок создать армию нового типа, каковой
является Войско Польское».
Семь лет Рокоссовский возглавлял армию народной Польши и сделал
для ее укрепления очень много. В ноябре 1956 года он попросил
Польское правительство освободить его от занимаемых должностей.
Просьба Рокоссовского была удовлетворена, и с согласия Советского
правительства он возвратился в СССР. О признании заслуг
Рокоссовского перед польским народом и армией свидетельствует
правительственная грамота, врученная ему незадолго до отъезда из
Польши.
Рокоссовскому рано уходить на отдых, хотя он, конечно, его
заслужил. По возвращении в СССР Рокоссовский назначен заместителем
министра обороны СССР, вновь он с головой окунается в армейскую
жизнь.
В СССР Рокоссовский возвратился в момент, когда Советские
Вооруженные Силы находились в начале нового этапа своего развития —
этапа коренных преобразований во всех областях военного дела.
Появление ядерного оружия совершило настоящую революцию в военном
искусстве. Поскольку все время существовала военная угроза со
стороны империалистических агрессоров, внедрение ядерного оружия
становилось жизненной необходимостью для того, чтобы укрепить
обороноспособность нашего Отечества и социалистического лагеря.
Коммунистическая партия и Советское правительство неизменно
стремились к тому, чтобы армия и флот нашей страны располагали всем
необходимым для надежной защиты советского народа от возможных
случайностей.
Еще в 1954 году офицеры и солдаты Советских Вооруженных Сил
начали изучение атомного оружия и способов боевых действий в
условиях атомной войны. К тому времени на вооружении Советской Армии
и Военно-Морского Флота уже имелось ядерное оружие, в том числе и
водородная бомба. После того как на вооружении Советской Армии
появились ракеты стратегического назначения, способные поражать цели
в самых отдаленных уголках земли, боевые возможности войск
неизмеримо выросли. Но это вызывало необходимость пересмотра и
коренного изменения многих теоретических положений и практических
рекомендаций, сложившихся в военном искусстве в прошлом, это
требовало изменения практики боевой подготовки войск, применявшейся
в первые послевоенные годы.
Свой богатейший военный опыт Рокоссовский использовал и в эти
годы служения Родине. После должности заместителя министра обороны
СССР он некоторое время занимает пост командующего Закавказским
военным округом, затем возвращается в Москву и работает главным, а
позднее — генеральным инспектором Министерства обороны. На этом
посту маршал с успехом осуществляет контроль за подготовкой войск и
поддержанием их в постоянной боевой готовности, стремится достичь
того, чтобы в новых условиях советские воины были всегда готовы
исполнить свой долг. Вот что писал он о новых условиях, сложившихся
в армии:
«Высокое сознание своего долга перед Родиной, мастерство,
организованность и строгое выполнение приказов начальников
обуславливают в огромной степени успех боевой деятельности нашего
воина. Но этого еще недостаточно, чтобы стать героем в современном
бою. Ко всем этим качествам нужно приложить отличное знание боевой
техники, умелое владение вверенным оружием, мастерство, физическую
выносливость.
Современное оружие, особенно ракетио-ядерное, требует от воина
больших знаний, умения быстро и четко управлять различного рода
механизмами, аппаратурой. Боевая обстановка может потребовать в
считанные минуты и даже секунды произвести сложные расчеты и сложные
действия. Однако, невзирая на исключительное напряжение, воин должен
действовать осмысленно, разумно, четко».
Благодаря постоянной заботе Коммунистической партии и Советского
правительства, благодаря неустанному труду армейских работников всех
рангов к началу 60-х годов произошли коренные изменения в вооружении
и боевой технике Советской Армии, в организационной структуре, в
теории военного искусства, в практике обучения и воспитания войск.
Свершилась настоящая революция в военном деле, Советские Вооруженные
Силы стали неизмеримо мощнее, а их боеготовность еще более выросла.
В это огромное и необычайно важное дело внес свою посильную лепту и
Рокоссовский.
Ему идет седьмой десяток, но активность его работы не снижается.
Обязанностей у него очень много: он избран кандидатом в члены ЦК
КПСС, депутатом Верховного Совета СССР. И на всех этих постах он
трудится не жалея сил, трудится так, как привык делать это всю
жизнь. Что из того, что голова его поседела, что здоровье уже не то!
Он — коммунист, ветеран Советской Армии, и он не может оставаться
бездеятельным, он не может замкнуться в узком кругу личных забот и
переживаний. К этому зовет он и своих старых товарищей по армии, к
этому направлен его труд в Советском комитете ветеранов войны.
Работе среди ветеранов войны, обобщению их опыта, передаче этого
опыта молодому поколению он придает огромное значение. Его волнует,
что не всегда ветераны Советской Армии могут донести свои знания и
опыт молодежи.
Той же цели — передаче боевого опыта ветеранов молодежи — была
посвящена и работа маршала Рокоссовского в ДОСААФ. Это добровольное
оборонное общество, созданное почти полвека назад, Внесло
существенный вклад в усиление могущества Советских Вооруженных Сил.
В предвоенные и военные годы предшественник ДОСААФ — Осоавиахим
сделал немало, осуществляя военную подготовку трудящихся, особенно
молодежи. И в послевоенные годы, расширяя и совершенствуя формы и
методы оборонно-массовой работы, добровольное общество воспитывает
наших людей в духе советского патриотизма, в духе постоянной
готовности защищать свое Отечество. В этом направлении вел свою
работу в ДОСААФ маршал Рокоссовский. Он писал:
«Нам надо лучше, систематически, с чувством патриотической
гордости знакомить молодежь с героями революционной борьбы, героями
минувших войн, с жизнью замечательных людей страны и на этом
воспитывать у воинов высокие нравственные качества. Пусть у каждого
военнослужащего никогда не угасает стремление подражать героическим
сынам родного народа, умножать их славу и славу своего Отечества.
Пусть тот, кто допустил аморальный поступок, нарушил дисциплину, —
пусть он поймет, что этим самым опозорил не только свое собственное
имя, но и имя и славу своих отцов и старших братьев, очернил светлую
память тех, кто отдал свои силы, знания и жизнь торжеству высоких
идеалов коммунизма».
Сам Рокоссовский постоянно делает все, что может, чтобы его опыт,
его огромные знания не лежали втуне, чтобы они стали достоянием
окружающих. Об этом он пишет в своих статьях, а их много, очень
много — за 1959—1968 годы имя Рокоссовского более тридцати раз
появилось на страницах «Правды» и «Известий», «Красной звезды» и
«Литературной газеты», «Военно-исторического журнала» и «Военных
знаний», — об этом он говорит на встречах с солдатами и трудящимися.
И всегда, где бы он ни выступал, вспоминая прошлое, он увязывает его
с настоящим.
Он все время в движении, все время с людьми и, как прежде,
внимателен и чуток с ними. Он ведет огромную переписку. Ему пишут и
старые его товарищи времен гражданской войны, товарищи, с которыми
он начинал свой боевой путь в Красной Армии. Ему пишет и бывший
солдат Центрального фронта, ныне артист ведущего оперного театра
страны — талант певца был впервые замечен маршалом, и он помог
солдату стать на путь искусства. Ему пишет бывший солдат 1-го
Белорусского фронта, он жалуется своему командующему, что местные
власти не торопятся помочь ему, инвалиду войны, — не торопятся
достать лесоматериалы, необходимые для строительства дома, — и
маршал Рокоссовский хлопочет о помощи...
Он по-прежнему страстно любит охоту, по-прежнему начинает свой
день с зарядки — без нее он не мыслит своего напряженного трудового
дня. Зарядка помогает ему сохранять бодрость на протяжении всех
суток, наполненных встречами и беседами с людьми.
Но главное содержание последних лет его жизни — работа над
мемуарами. Это кропотливое, трудоемкое, непривычное для него дело, а
у него есть что рассказать людям, ведь за плечами такая длинная и
богатая событиями жизнь! Он хочет написать несколько книг, в которых
было бы рассказано и о далекой юности, и о гражданской войне, и,
конечно, о войне Отечественной. Именно о событиях Великой
Отечественной войны в первую очередь хочет Рокоссовский поведать
людям, и он торопится... Но ему не суждено увидеть «Солдатский долг»
вышедшим в свет. За несколько месяцев до появления книги тяжелая и
безжалостная болезнь, с которой человечество не научилось еще
бороться, оборвала жизнь Константина Константиновича Рокоссовского.
3 августа 1968 года, в 54-годовщину службы в армии, его не стало...
В одном из красивейших залов Центрального музея Вооруженных Сил
СССР в Москве, в Зале Победы, для всеобщего обозрения создана
экспозиция наград выдающихся полководцев Советской Армии. В одной из
витрин находится и парадный мундир Рокоссовского со всеми наградами.
Их много — более сорока! Семь орденов Ленина, шесть орденов Красного
Знамени... — Родина щедро наградила своего верного сына.
Жизнь человеческая кратковременна. Счастлив тот, о ком с
почтением и благодарностью будут вспоминать потомки. Таков
Константин Рокоссовский. Его нет, но существует и крепнет армия,
существует и процветает страна, которым отдал всю свою жизнь этот
замечательный человек.
|
