Германия превыше всего

Доклад по истории

Берлин становится внешнеполитическим партнером Москвы

Ученицы 11 класса «А»

Школы № 1207

Хоревой Марины

2001

Германия превыше всего

Россия твердо берет курс на переориентацию своей политики на

европейское направление. Этот курс, подкрепляемый растущим проевропейским и

антиамериканским настроем нашей элиты, еще яснее обозначился в ходе

состоявшегося 9—10 апреля в Санкт-Петербурге российско-германского саммита.

И хотя больших прорывов на нем достигнуто не было, можно сказать, что

последовательный упор Владимира Путина на выстраивание отношений с

Германией как с наиболее перспективным стратегическим партнером России

приносит свои результаты. Главный из них, пожалуй, в том, что идея, как

говорится, «овладела массами». По нашу и германскую стороны.

Не те учителя

Когда десять лет назад Россия Ельцина раздумывала, какую экономическую мо-

дель взять в качестве ориентира, выбор был сделан в пользу англосаксонской,

а точнее, американской модели. А могло бы, считают некоторые, произойти

иначе. Ученые германисты поведали мне такую историю. В 1992 году Гельмут

Коль по просьбе Бориса Ельцина направил в гайдаровское правительство в

качестве внештатного советника экс-министра экономики Германии Вольфганга

Картте. В сферу отведенной ему компетенции входило содействие местным

российским предприятиям (конкретно была выбрана Владимирская область) в

улучшении управления, дабы повысить их инвестиционную привлекательность для

иностранных инвесторов. Однако Картте, говорят, мог бы помочь и в более

широком плане, то есть консультировать по вопросам макро реформирования,

тем более что человек этот — наряду с Людвигом Эрхардом — был прямо

причастен к сотворению германского «экономического чуда». Однако к услугам

именитого немца тогда решили не прибегать, главным советником по части

макроэкономики в правительстве Гайдара стал американец Джеффри Сакс...

Возглавив правительство, Виктор Черномырдин проявил было интерес к

германской экономической модели и даже поручил экспертам заняться ее

изучением на предмет возможного заимствования. Но заказанный «товар» так и

остался невостребованным. В России в усеченной форме была реализована

американская модель рыночной экономики.

По мнению профессора Юрия Юданова (долгие годы работавшего по линии

ИМЭМО РАН в Германии), российские «младореформаторы» не учли тогда реалий

нашей страны. Нам, считает Юданов, больше подходит «рейнская (то бишь

герман-

ская. — „Эксперт") модель предпринимательства», нежели ее в определенном

смысле антипод, основанный на британском либерализме и «ковбойских»

традициях американской действительности. Немцы, как и мы, цивилизационно в

большей степени ориентированы на патерналистскую модель общества и

государства, их предпринимательская культура включает гораздо больше

«олигархических» элементов, чем англо-американский мир. Отсюда больший

упор на прямые инвестиции и выстраивание с другими субъектами рынка

стратегических партнерских отношений, нежели на портфельные инвестиции и

фондовые биржи.

«Германская страница» в биографии президента Путина —

первого после Петра и Ленина российского лидера, кому довелось длительное

время пожить в Европе, — вкупе с его известными политическими

предпочтениями, несомненно, будет способствовать переориентации России на

германскую экономическую модель. И эта ориентация, очевидно, усилится по

мере превращения двух государств в стратегических экономических партнеров.

Во всяком случае, такие суждения неоднократно звучали в ходе

петербургских дискуссии частности в рамках группы «Экономика и бизнес». По

свидетельству представителя правления Сбербанка РФ Андрея Казьмина , наши и

германские предприниматели сошлись в том, что «в разработке планов

дальнейшего развития российской экономики правительство должно шире

использовать опыт ФРГ после 1948-го и1990 годов». Иными словами, нам

следует воспринять многое из германской философии и практики преодоления

послевоенной разрухи и масштабного выправления (в бывшей ГДР) последствий

социалистического

хозяйствования.

Проведению реформ по германским «лекалам» будут способствовать и другие

объективные предпосылки. Германия — наш крупнейший торговый партнер;

двусторонний товарооборот составил в прошлом году 41 млрд марок, почти

вдвое увеличившись по сравнению с предыдущим годом (21,6 млрд), что,

правда, во многом достигнуто за счет возросших цен на энергоносители.

Масштабы межчеловеческих и культурных обменов тоже впечатляют: еженедельно

между различными городами двух стран совершается около ста авиарейсов, в

Германии проживают свыше двух миллионов бывших (и не только бывших) наших

соотечественников, регулярно выходит около 30 периодических изданий на

русском

языке. Их, кстати, читают и выписывают не только русские. Многие немцы,

особенно в восточной части страны, знают наш язык, два миллиона германских

школьников участвуют в ежегодных олимпиадах по русскому языку. Нельзя

забывать и о том, что в России все еще сохранилась значительная немецкая

диаспора.

Утром долги, вечером — инвестиции

Несмотря на все желание российской стороны «открыться» Германии,

принципиаль-

ного продвижения по части нахождения развязок в комплексе вопросов,

связанных

с инвентаризацией наших долгов и идеей их частичной конвертации в

германские ин-

вестиции в российскую экономику, достигнуто не было. Весь узел

соответствующей

проблематики по завершении Петербургского форума вновь переведен на обсужде-

ние в так называемую стратегическую группу (СГ), которая с момента своего

создания в июле прошлого года этим как раз и занималась.

Представители российских правительственных ведомств, входящих в СГ,

будут в течение остающихся до официального визита Путина в Германию месяцев

продол-

жать трудный поиск компромиссов с германскими чиновниками. Последние же от-

личаются не только упорством в скрупулезном отстаивании своих позиций, но

и, как

заявил один причастный к переговорам российский дипломат, «очень часто свои

недоработки выдают за нашу неготовность».

Словом, в Санкт-Петербурге так и не удалось объявить о запуске хотя бы

одного из крупных инвестиционных проектов, которые прорабатывались с лета

прошлого года в «стратегической группе». О значимости проектов говорит хотя

бы тот факт, что общий объем предусматриваемых по ним инвестиций (8 млрд

марок) превышает накопленные за три десятилетия суммарные капиталовложения

Германии в российскую экономику.

Закрытый формат дискуссий, проходивших в секциях «открытого» форума, не

позволяет точно сказать, произошли ли какие-то существенные изменения в

позициях сторон. Речь, в частности, идет о различиях в подходах к тому, как

и какие российские долги и финансовые обязательства перед Германией (а

они, по разным оценкам, составляют от 16 до 35 млрд долларов)

конвертировать в инвестиции. Берлин выступает за то, чтобы финансовое

покрытие участия германских фирм в намечаемых проектах осуществлялось за

счет «двустороннего долга», в том числе той его части, которая была

унаследована от ГДР. Российская сторона считает, что это следует делать за

счет нашего долга Германии в рамках Парижского

клуба.

Изнанка спора очевидна. В то время как по части «парижских» долгов наша

страна начала — и обязалась продолжать — выплачивать долги в полном объеме

и в срок, «гэдээровские» долги (которые наши чиновники предпочитают

называть накопленным за 1990 год «сальдо по платежам») остаются еще вещью в

себе. Для того чтобы — в случае согласия на германский вариант — открыть

дорогу масштабным германским инвестициям, надо определиться с размерами

«гэдээровского» долга; но как раз вокруг этого и продолжается спор.

Российская сто-

рона считает, что «переводной рубль», на основе которого велись

взаиморасчеты с бывшей ГДР, немецкой стороной сильно завышен, что

приравнивать его к доллару некорректно, а посему оспаривает ту сумму долга,

которую подготовило на подпись министерство финансов Германии (около 6,3

млрд долларов).

Остается только верить оптимистическому настрою Герхарда Шредера, по

завершении саммита заявившего о стремлении германской стороны уже в

ближайшее время найти «решение, которое не будет дискриминационным ни для

одной из сторон». Судя по всему, оно будет во многом результатом

политического, а не экспертного компромисса, ведь реальных механизмов

измерения такого уникального платежного инструмента, как «переводной

рубль», особенно с учетом реалий последнего года существования соцлагеря,

не существует. Если измерить тогдашние товарные потоки между СССР и ГДР в

ценах мирового рынка, то, скорее всего, получится совсем иная картина

торгового баланса.

Другой проблемой является определение конкретных форм и объектов

инвестиционного участия немецких фирм в намечаемых проектах. К. примеру,

германский филиал концерна IКЕА выразил намерение активно участвовать в

реализации схемы «долги в обмен на инвестиции». Конкретно, поясняют

эксперты, речь идет о вложении приблизительно 200 млн долларов в

деревообрабатывающие предприятия России. Предполагается, что IКЕА

выплачивает в германское казначейство в счет согласованной суммы долга

означенные деньги, а взамен получает адекватной стоимости контрольные

пакеты акций своих российских смеж-

ников, которые уже сейчас поставляют ей свыше 15% полуфабрикатов для

продавае-

мой москвичам мебели.

Но тогда, поясняет профессор Юданов, примерно полсотни уже облюбованных

IКЕА в качестве объектов экспансии российских предприятий ждет не только

смена собственника, но, скорее всего, замена менеджмента. С сопутствующим

сокращением персонала, инвентаризацией активов, наведением порядка в

бухгалтерии, ликвидацией «серых» схем ведения бизнеса и т. д. В принципе в

приходе реального инвестора должны быть объективно заинтересованы местные

власти: все-таки начнется реальная модернизация производства, повысятся

налоговые поступления в бюджет. Однако это вовсе не обязательно понравится

нынешним собственникам предприятий, которые, естественно, имеют своих

лоббистов в местных властных структурах. В силу этих же причин

наталкиваются на сопротивление и планы германского концерна Ferrostaal AG,

намеревающегося прикупить контрольные пакеты акций российских

производителей труб большого диаметра.

Конечно, отмечают эксперты, немцы вовсе не против покупать пакеты акций

«голубых фишек»: это безопасно в плане инвестиционных рисков; такие акции

вполне ликвидны. Но ведь во всей России таких предприятий не более трех

десятков, и среди них большинство таких (например, «Газпром»), которые

законодательно отнесены к стратегическим отраслям, а значит, не подлежат

выкупу иностранными инвесторами. Предприятия же с неликвидными акциями,

которые предлагаются российской стороной в качестве объектов инвестиций (из

числа тех, что пока не встроены в кооперационные цепочки с германскими

концернами), большого энтузиазма у германского бизнеса не вызывают.

И все же основания для оптимизма есть.

Они базируются не только на возросшей заинтересованности германского

капитала в

инвестициях в Россию, но и на твердо обозначенной решимости российской

стороны

исправно платить долги Германии по Парижскому клубу и тем самым, как

выразил-

ся вице-премьер Алексей Кудрин, «расчищать площадку» для реализации крупных

совместных проектов.

Кстати, как водится, главную новость Кудрин приберег для зарубежной

аудитории. В Лондоне, куда он прилетел прямо из Санкт-Петербурга, чтобы

поучаствовать в международном экономическом форуме «Россия-2001», Кудрин

сообщил журналистам о достижении договоренности с Германией о возможности

отсрочки — «в случае необходимости» — выплаты части платежей в рамках

Парижского клуба в 2003 году. Тот факт, что договоренность об отсрочке была

достигнута, говорит о многом; ведь накануне встречи Шредер не давал твердых

обещаний на этот счет.

Закрыть прошлое и открыть будущее

Петербургский форум состоялся в канун 60-й годовщины нападения

гитлеровской

Германии на СССР. И это обстоятельство само по себе предоставляло шанс

воспользоваться им, чтобы, как выразился в своей время Дэн Сяопин, «закрыть

прошлое и открыть будущее».

Переговоры по политическим и военным вопросам показали, что России и

Германии предстоит еще многое сделать для того, чтобы формирующееся

стратегическое партнерство органично отвечало национальным интересам двух

стран и, с другой стороны, не вносило дисгармонию в отношения каждого с

собственными союзниками. Речь в данном случае прежде всего идет о США и

НПРО.

В канун саммита немецкая Die Zeit назвала канцлера новым

«привилегированным адвокатом России», намекая, что он как бы перехватил

эстафетную палочку «наводящего мосты» между Европой и Россией у британца

Тони Блэра. Однако Герхард Шредер в интервью этой газете постарался

успокоить своих европейских друзей, дав понять, что его страна не вступает

в «привилегированные отношения» с Россией. То есть Германия будет

координировать свою политику на восточном направлении с другими странами

ЕС, а также — и это было вновь подчеркнуто в Санкт-Петербурге — с

Соединенными Штатами.

Шредер и министр иностранных дел Иошка Фишер явно разочаровали (хотя

это с большой долей вероятности прогнозировалось) своих российских

собеседников, которые все-таки надеялись на нахождение какой-то конкретной

общей почвы по проблематике НПРО. Стало окончательно ясно, что «адвокатом»

Москвы перед Вашингтоном по данному сюжету Берлин становиться не

собирается.

Впрочем, это не помешало сторонам найти общие точки соприкосновения и

даже наметить программы совместных мероприятий по целому ряду других

вопросов. Взаимопонимание наметилось в проблемах оценки главами

внешнеполитических ведомств ситуации на Балканах и на Ближнем Востоке. А

министры обороны не только обсудили вопросы возможного участия России в

создании европейских сил быстрого реагирования, но и договорились о первых

во всей послевоенной истории — что уже само по себе сенсация — совместных

воинских учениях с участием подразделений ВДВ.

Ну и, конечно, подписание двух соглашений — о сотрудничестве в космосе

и о подготовке российских управленческих кадров в Германии — также приносит

очки в общую «копилку» достижений форума. «Уроки немецкого» на родине одной

из самых успешных экономик прошли уже полторы тысячи наших управленцев,

менеджеров и экономистов, и это, несомненно, повлияет на общую ситуацию в

контексте перенесения германского опыта на российскую почву.

Среди неприятных и, судя по всему, обреченных на дальнейшее

дискутирование тем остаются проблемы реституции, соблюдения свободы слова в

России, Чечня и Калининградская область.

Поиск места последней в контексте приближения единой Европы к Москве

потребует принципиального роста взаимного доверия между Россией, с одной

стороны, и Западом, в том числе Германией, — с другой. Возвращение Германии

в бывшую Восточную Пруссию в качестве стратегического инвестора, по мнению

многих российских политиков и экспертов, приведет к «экономической

оккупации» области, переориентации ее экономики с преимущественного

обслуживания нужд ВПК (прежде всего строительство и ремонт кораблей ВМС) на

создание и обслуживание экспорториентированных отраслей. Что, естественно,

будет встречать мощную оппозицию внутри России.

В этом контексте, отмечает руководитель Центра европейских исследований

ИМЭМО РАН Владимир 1Угник, Москве еще предстоит стратегически определиться:

превращать Калининградскую область в «окно» в Европу либо укреплять ее в

качестве форпоста российского влияния в регионе.

Российский «хинтерланд»

Парадокс истории состоит в том, что «жизненное пространство», которое в

прежние времена государства пытались заполучить в войнах с соседями, в

эпоху глобализации обретается иными, экономическими, методами.

60 лет спустя объединенная Европа с Германией в первых рядах ведет

«мирное наступление» на Восток. Немцам как наиболее рационально действующим

на российском рынке инвесторам, создающим реальные, устойчиво работающие

производства, как воздух нужен российский «хинтерланд» - этот огромный

рынок потребителей и природных ресурсов. Россия нужна им еще и как

евразийский транспортный мост, который свяжет Европу и Германию с бурно

развивающимися странами АТР.

Их — европейцев вообще и немцев в частности — экономические интересы,

направленные на «инвестиционное освоение» нашей территории, по большому

счету, совпадают с жизненными интересами России. Которая явно не может

справиться с этим своими силами. Как выразился мой собеседник из научных

кругов, «им нужно нас освоить, а нам нужно, чтобы нас освоили».

Эта взаимная и искренняя заинтересованность будет явно стимулировать

дальнейшее совершенствование российского законодательства и выработку таких

правил игры на нашем рынке, которые бы, с одной стороны, не ущемляли

интересы эффективных российских производителей, а с другой — не

девальвировали бы конкретные договоренности по экономическим вопросам на

высшем уровне.

Список литературы:

1. Журнал «Эксперт» 16 апреля 2001 №15 стр. 66-68 Евгений Верлин.