Голод в СССР в 1946-1947

«Каждый век имеет свое средневековье…». На исходе ХХ века очевидно: этот

печальный афоризм полностью применим к отечественной истории. Голод,

неизбежный для эпохи Средних веков, постоянно сопровождал жизнь советского

общества. Голод 1921-1922 годов — погибли 5,2 миллиона человек. Голод 1932-

1933 годов — погибли 7,7 миллиона человек. Но этот страшный список имеет

продолжение: «неизвестный» голод 1946-1947 годов. Послевоенный голод

был одним из самых «закрытых» эпизодов советской истории. Все данные

о размерах бедствия были строго засекречены. «Последствия войны»,

«засуха» — вот тщательно дозированный набор сведений, который оставался

неизменным даже в эпоху перестройки.

Для понимания бытия страны в послевоенное время первостепенное значение

имеет тяжкое и даже жестокое противоречие: в результате Победы СССР обрела

величие мировой державы, в определенных отношениях занявшей главенствующее

положение на планете, а вместе с тем страна была тогда воистину нищей,

уровень и качество жизни оставляли желать лучшего. Даже в Москве

преобладающее большинство населения довольствовалось, в основном, 300-600 г

хлеба (то есть в среднем - 450 г) и не намного большим количеством

картофеля в день...И, конечно, гораздо более тяжелым было положение на

территориях, подвергшихся оккупации, - а на них находилось около 40%

населения страны...

Причинами голода было то, что экономика была разрушена до предела, а

большая часть жилья уничтожена. Резкое сокращение количества трудоспособных

мужчин, да и женщин, крайний дефицит и какой-либо сельскохозяйственной

техники, и лошадей - все это, усугубленное имевшей место на огромных

территориях засухой 1946 года, привело к настоящему голоду на этих

территориях и опасному для здоровья недоеданию в стране в целом. Множество

людей обитало в землянках и жалких хибарках и употребляло в пищу то, что в

нормальных условиях никак не считается съедобным. Нигде прежде

не наблюдалось подобного расползания бедствия. Голодало около ста миллионов

человек по всей территории СССР. Люди бросали имущество, покидали дома,

искали спасения в других местах. Распространялись эпидемии дистрофии и

тифа.

Вышеназваные это не главные причины голода, его можно было избежать, но

советское руководство фактически спровоцировало повсеместный голод:

в 1946 году, когда очевидными были последствия засухи на Украине,

в Молдавии, в черноземной зоне России, вся тяжесть «хлебозаготовок»,

по сути — усиленной продразверстки, была перенесена на сравнительно

благополучные сельскохозяйственные районы Поволжья, Сибири, Казахстана.

Голод, — приходит к выводу — переместился на зерновые районы, пострадавшие

не от засухи, а от государственных заготовок хлеба. По официальным

статистическим данным, в 1946 году вызванное засухой сокращение валового

сбора зерна не было катастрофическим (по сравнению с урожаем 1945 года).

Всеобщий голод не предвиделся, если бы СССР жил в условиях нормальной

экономической системы. Продолжалось бы нормированное распределение

продовольствия, что было обычным явлением в послевоенной Европе.

Потребности были низкими — война научила терпеть.

«Капризы природы приобретали катастрофический характер, — писал известный

исследователь средневековой Европы Ж.Ле Гофф, — прежде всего из-за слабости

средневековой агрикультуры и не в меньшей мере из-за бессилия

государственной власти». «Формула» Ле Гоффа применима к советскому обществу

лишь отчасти: урожай на русских черноземах в год засухи можно сравнить

с временами Калиты (от 2,4 до 3 центнера с гектара при норме свыше

16 центнеров), хотя надо обратить внимание, на то, что «воздействие засухи»

было преувеличено, чтобы «списать» на природные явления недопустимо низкий

уровень агротехники в колхозах. Голод был порожден не «бессилием»,

а напротив, всесилием государственной власти. «Мероприятия Советской власти

не остановили, а ускорили наступление голода, способствовали расползанию

его по территории огромной страны. Голод можно было остановить ещё в самом

начале. Колхозы были обязаны сдавать до 70-80 процентов производственного

зерна. Оплата зерном за трудодни была уменьшена до минимума, не достигая

уровня военных лет. Выращенный хлеб отбирали последовательно и жестоко.

Председатели колхозов, которые на свой страх и риск выдавали хлеб, сокращая

тем самым госпоставки, были привлечены к суду: во втором полугодии

1946 года было осуждено 8058 «совестливых» председателей колхозов

и директоров колхозов, в 1947 году — 6975. Государство вновь напомнило

крестьянам, что весь хлеб, произведенный тяжелым трудом, представляет собой

«общенародное достояние», которым распоряжается из центра партийное

руководство. Вновь, как в тридцатых годах, появились «дела о колосках». Вот

эпизод заурядного для тех дней судебного дела: за кражу 2,7 килограммов

колосьев, срезанных на поле ножницами, женщины были осуждены

на 8 лет лагерей. О судьбе их детей, конечно, никто не думал. Огромные

государственные запасы зерна постоянно разворовывались. За третий квартал

1946 года охрана Министерства заготовок СССР задержала с похищенным зерном

20120 человек, из них 77 процентов — сами же сотрудники министерства,

в том числе 1260 бойцов охраны.

Посмотрим на следующие данные: на 1 февраля 1947 года в так называемом

госрезерве было 10 миллионов тонн зерна. Не много, но больше, чем в начале

1946 года. На внутренние «нужды», на содержание армии и полчищ чиновников

всех рангов, на пайки рабочих, ученых, сотрудников «карательных органов»

было израсходовано около 5,7 миллионов тонн зерна. Таким образом,

государственные запасы могли остановить голод. Причём стоит отметить, что

руководящие работники отнесенные... к 1-й группе" не очень уж объедались:

"Хлеб ограничивался из расчета по 1 кг в день и не более", а "на среднем

уровне управленческой пирамиды хлеб нормировался и выдавался по группам,

приравненным к рабочим 1-й и 2-й категории". В бытовой сфере режим

строгой экономии соблюдался на всех .уровнях.

К госрезервам следует прибавить зерно вывезенное за пределы СССР

в 1946 году в страны Восточной Европы. В частности, определенная часть

хлеба вывозилась в восточную Германию, этот «гуманитарный порыв»

делалался, без сомнения, не по экономическим, а по чисто политическим

соображениям: зерно получили страны, где коммунисты находились в «коридорах

власти». Правда, вывоз хлеба был не столь уж значителен - 1,7 млн тонн в

1946 году. Если бы этот хлеб был распределен среди населения страны,

прибавка к ежедневному пайку составила бы на одного человека всего лишь 27

г (1,7 млрд кг на 170 млн населения -10 кг в год). Но "нормы" выдачи

продовольствия на душу берлинского населения в ряде отношений превышали те,

которые имели место в тогдашней России. При рациональном подходе к делу

можно, конечно, признать, что, во-первых, нельзя было допустить голодного

мора и хаоса в оккупированном нами восточном Берлине, и во-вторых, СССР

должен был еще получить достаточно ценные репарации и, в частности,

добиться работы немцев в наших интересах, для чего следовало спасать их

(немцев) от вымирания, и т. п.

Следует принять во внимание, что значительное количество зерна, отобранного

у колхозников, просто сгнило. Государство не могло обеспечить элементарных

правил сушки и хранения. «Испорченного хлеба, могло бы хватить, чтобы

оплатить зерном отработанные трудодни голодавшим колхозникам России,

Украины, Белоруссии, Молдавии. По неполным подсчетам, за 1946-1947 годы

в целом в СССР было загублено около одного миллиона тонн зерна.

В целом, на душу населения в 1946 году имелось не более 455 г хлеба на

день. При этом следует еще учитывать, что немалую часть урожая было

необходимо отдавать на корм имевшимся в 1946 году 14 млн лошадей

(необходимых тогда для сельскохозяйственных работ) и 23 млн дающим молоко

коров, ибо без определенной зерновой прибавки к траве и сену эти существа

едва ли выжили бы и животноводство в стране вообще бы погибло.Поэтому и 455

г хлеба в среднем на душу населения в день - существенно завышенная цифра,

из которой следует вычесть зерно, потребленное домашними животными, а также

птицей.

Помощь, которая была оказана государством, была запоздалой, ограниченной

и часто бессмысленной: колхозам выдавали «зерновые ссуды» — на каждые

сто центнеров дополнительно начисляли десять центнеров при возврате зерна

после следующего урожая. Однако значительная часть оформленного в виде

ссуды зерна немедленно была переведена в счет невыполненных госпоставок.

Молдавия получила 60 тысяч центнеров зерна, которые были переданы в фонд

госпоставок или направлены для расширения продажи хлеба в «коммерческих»

магазинах по недоступным для голодающих ценам. Руководство Белоруссии

сообщало в Москву в феврале 1947 года, что колхозники не имеют хлеба,

питаются суррогатами. Согласно секретному постановлению союзного

правительства, только в июле 1947 года было разрешено выделить

из госрезерва в виде ссуды 61620 тонн зерна с «льготным начислением»

2 центнера на каждые 100 центнеров ссуды. Однако в постановлении было

указано, что зерно с процентами должно быть возвращено в госрезерв

до последнего килограмма к 15 сентября 1947 года.

Следует сказать также, что в голодные годы СССР получил помощь

международных организаций: продовольствие и товары на сумму 250 миллионов

долларов поступили по программе послевоенного восстановления, которая была

создана за счет взносов стран-членов Лиги Наций, включая и СССР.

Американский Красный Крест предоставил товары общей стоимостью 31 миллион

долларов. Но это была «капля в море». Необходима была чрезвычайная,

крупномасштабная помощь голодающей и разоренной стране, которая вынесла

на своих плечах основную тяжесть борьбы с нацистской Германией.

Международная помощь, которая зависела от позиции США, могла быть

предоставлена при одном условии: если бы советское руководство признало

существование «серьезных проблем» в сфере сельскохозяйственного

производства и очевидные трудности в снабжении населения продовольствием.

Без сомнения, экономическая помощь со стороны недавних союзников по борьбе

с фашизмом была небескорыстной: Сталин должен был отказаться от грандиозных

геополитических притязаний, пришлось бы довольствоваться малым. Но

советское руководство выбрало иной путь. В годы войны Сталин с ядовитой

усмешкой отозвался о членах британской правительственной делегации, которые

приехали в Россию с запасом бутербродов, пребывая в уверенности, что

высшее советское руководство разделяет с народом все его тяготы и лишения.

Последствия: спад рождаемости, рост смертности, особенно детской. Анализ

архивных данных позволил определить, что наибольшие потери населения были

летом 1947 года. В период с 1946 г. по 1948 г. умерло от голода более 1 млн

человек. Вследствие голодания переболели дизентерией, диспепсией,

пневмонией и др. около 4 млн человек, среди которых было еще около

полумиллиона умерших. Это подтверждается и собственно демографическими

данными. Количество людей, имевшихся в стране в начале 1946 года (то есть

родившихся не позже 1945-го), 170,5 млн, к началу 1951 года сократилось до

161,3 млн, то есть на 5,3%; между тем количество населения начала 1949 года

(то есть после голода) через пять лет, к началу 1954 года, сократилось

всего на 4%, - то есть убыль была на 1,3% меньше. А 1,3% от населения 1946

года - это 2,2 млн человек. В Российской Федерации в зимние месяцы

1946/1947 годов полностью прекратился прирост населения, а к апрелю

наметилось сокращение на 29 тысяч человек. По данным архивов, в охваченных

голодом районах России, Украины, Молдавии с населением в пятьдесят

миллионов человек в 1947 году численность населения за счет смертности

и вынужденной миграции сократилась на 5-6 миллионов человек. Но

обнаруженные данные нельзя назвать окончательными: точное число жертв мы,

возможно, никогда не узнаем. Огромный пробел в сводках — смертность среди

крестьян, которые не имели паспортов. Страшная подробность официальных

сводок: раздел «Детская смертность». В 1947 году в СССР умерло 508 тысяч

детей в возрасте до 1 года. Это было «поколение надежды», первое

послевоенное поколение, первые жертвы «холодной войны». Естественным

следствием голода, миграций, поголовной бедности было нищенство, которое

достигло невиданных прежде размеров. В голодные годы, по самым

приблизительным подсчетам, число нищих достигло 2-3 миллионов человек.

Никакой продуманной программы социальной помощи, которая могла бы сократить

это позорное явление, в годы голода не было. Не было и общественной

инициативы: советское правительство, как и в 1932 году, официально

не заявило о голоде. Голод вызвал невиданный даже в военные годы рост

преступности. Напомним, что за время голода было выпущено два «займа

восстановления и развития народного хозяйства», которые распространялись

принудительным порядком. Первый заем в 1946 году ускорил «пришествие»

голода, так как забрал значительное количество денег у населения, которые

могли бы быть потрачены на покупку продуктов в магазинах по «коммерческим»

ценам. Второй был реализован в самый разгар голода. Не удивительно,

что «сквозные данные» о преступности в СССР за 1940-1950 годы отметили

в 1946-1947 годах самый высокий рост хищений государственного и личного

имущества. Преобладал наиболее распространенный вид преступления — «мелкие

хищения». Следует обратить внимание: 32 процента краж были совершены

женщинами, и это без лишних слов показывает, что было причиной

преступлений. По официальным данным, в конце 1948 года в местах заключения

было 23790 матерей, вместе с которыми за колючей проволокой отбывали свой

«срок» малолетние дети. Естественной реакцией на действия властей была

низкая производительность труда, откровенное нежелание нести трудовую

повинность «за трудодни» и массовое бегство молодежи из деревни. За 1946-

1953 годы деревню покинули десять миллионов человек, наиболее активных

и трудоспособных. Сельское хозяйство многих регионов, прежде всего

нечерноземной России, пришло в запустение, которое сохранилось до наших

дней. И еще долго «новое средневековье» конца сороковых годов будет

напоминать о себе.