Московский Кремль в историческом развитии

Московский Кремль в историческом развитии

Кому незнакомо имя Кремля - древней твердыни Москвы? Здесь то ядро, в

котором зародилась Россия, вокруг которого она собралась, выросла, окрепла,

установилась, сделалась могущественным государством и вошла в семью держав

европейских. Кремль - символ России. Здесь колыбель великих князей и царей

- собирателей древней Руси, колыбель императора Петра Великого.

“Кремль есть место великих исторических воспоминаний; здесь среди

порядка гражданского возникла мысль единодержавия, как жизнь между могил

истления; здесь под звуками цепей ханских воспылала ревность

государственной независимости, изготовились средства победы свободы; здесь

Донской развернул черное знамя великокняжеское, чтобы идти на Мамая; здесь

Иоанн Васильевич растоптал басму или образ хана; здесь началось,

утвердилось самодержавие не для особенной пользы самодержцев, но для блага

народа; отсюда священные тени добродетельных предков изгнали Иоанна

Грозного, когда он изменил добродетели. В Спасские ворота въехал на коне

Василий Иванович Шуйский, держа в одной руке святой крест, а в другой меч

обнаженный, чтобы свергнуть Лжедмитрия; здесь показывают место, где лежал

самозванец, выскочив из окна задних переходов дворца; на паперти храма

нововенчанный царь, юный Михаил, лил горькие слезы, когда Россия лобызала

ноги его также со слезами, но радостными.

Сия священная ограда была театром ужасов, тут кипели волны бунтов

стрелецких, тут издыхал на копьях знаменитый Матвеев; мысленно видим

торжествующую улыбку коварной Софьи; видим 10-летнего Петра, уже монарха

взором и гласом повелительным. Сей великий государь прославил Россию, отнял

у Кремля славу быть всегдашним жилищем; но здесь принимали они венец от

Бога и отечества. Вот славнейшие из всех воспоминаний кремлевских для веков

грядущих”. Так отзывается о великом значении Кремля в исторической судьбе

России наш знаменитый историк Карамзин.

Кремль Московский есть действительно средоточие всего дорогого сердцу

каждого русского. Здесь, в его сумрачных соборах, верующий поклонится мощам

святых, гробам великих мужей России; археолог в каждом камне, перед каждым

изображением, на всяком месте Кремля найдет предмет для изысканий,

наблюдений, проверок; ученый в архивах, библиотеках и палатах встретит

обильный материал для своих изысканий и работ; живописец - массу нетронутых

еще сюжетов для картин бытовых и исторических; простой турист-любитель

получит много впечатлений, еще им не испытанных, и, наконец, обыкновенный

простолюдин встретит вдоволь всего, еще им невиданного нигде.

Итак, надо знать Кремль, изучить его прошлое, познакомится с

настоящим и почерпнуть из всего этого указания на будущее великой,

необъятной России.

Престольный Кремль - сердце России становится известным в летописях в

XII веке, хотя на берегах реки Москвы еще XI в веке были поселения и даже

вероятно торговля, о чем свидетельствуют куфические монеты, найденные при

строительстве храма Спасителя, и вырытые при постройке Оружейной палаты, в

Кремле, два серебряных витых обруча и две серьги, языческой эпохи. В те

далекие годы высоты левого берега реки Москвы у впадения в нее небольшой

болотистой речки Неглинной покрывал дремучий сосновый бор, тянувшийся на

далекое пространство, а среди леса были разбросаны поселки, принадлежавшие,

по преданию, боярину Кучке. Мы принуждены считать начало Кремля с того

времени, когда место нынешнего Кремля, благодаря красоте ли местоположения,

или по какому-нибудь другому необъясненному случаю, привлекло к себе взоры

князя Суздальского удела Юрия Долгорукого. Здесь, в 1147 году на высоком

левом берегу реки, с которого расстилается чудная картина и откуда взор

спокойно окидывает громадное пространство, среди бора князь Юрий

Долгорукий, сын Владимира Мономаха, разбросив свой походный стан, пировал

со своим бранным союзником князем Святославом Северским. Это происходило 5

апреля, а потому следует думать, что тут были уже постройки. Далее летописи

говорят, что князь Юрий пленен был чудными красотами этого места и велел

заложить здесь городок, обнесенный по тогдашнему обычаю деревянной стеной.

Таким образом, с 1156 года явился починный пункт Кремля, а с ним -

престольной Москвы. Странная судьба боярина Кучки, здесь умерщвленного, и

брак князя Андрея Суздальского с дочерью боярина были причиной того, что

эта местность стала княжеской вотчиной. Кремль, обнесенный стеной,

становится опорным пунктом, в котором за его, по-тогдашнему крепкими,

стенами ищут защиты окрестные жители, спасаясь со своим имуществом от

врагов; невольно в нем начинает зарождаться жизнь, число обитателей

увеличивается, он становится городком, укрепленным пунктом, и за ним

усваивается, неумирающее уже более восьми столетий, название Кремль

(кремник). (По версии филолога Кубарева “кремль” происходит от греческого

“кремн” - крутая гора над оврагом. Вообще же о происхождении этого слова

ученые спорят до сих пор.) Став крепостью, Кремль, естественно, притягивает

к себе полчища врагов, сначала небольшие, но с возрастанием его значения,

силы и могущества, все бульшие и бульшие, так что читать историю Кремля,

значит переживать целый ряд страшных осад, битв, пожаров, убийств - от

первого известного в истории сожжения Глебом Рязанским до последнего

погрома, взрывов, пожаров и разрушений, в которых похоронил свою славу

властелин Европы, кумир непобедимой армии, великий гений войны - Наполеон

I.

В XIII столетии Кремлю два раза надвигаются грозные полчища татар и

два раза, в 1238 году орды Батыя и в 1293 году - Дюденя, уничтожают пожаром

почти до тла весь Кремль с существовавшими в нем уже церквами и

монастырями. Но зато век этот даст Кремлю сперва первого князя Михаила

Хоробрита, а после Кремль становится почти постоянным местоприбыванием

великого князя Московского Даниила, сына Александра Невского. В то время в

Кремле уже находилась церковь Рождества Иоанна Предтечи под Бором, уже

давно не существующая, но престол ее , после сломки ее вторично, перенесен

в Боровицкую башню, где и ныне находится здесь, близ этого места, на

высоком тогда мысу при слиянии двух рек - Москвы и Неглинки, следует

предполагать место первого княжеского дворца, который к концу века был

перенесен ближе к нынешнему Благовещенскому собору, основание, которого

относят к 1291 году.

XIV век дает Кремлю значение, какого он до тех пор еще не имел,

которое сделало его ядром группировки до того времени разоренных, но

обширных русских земель и резиденцией (престольным местом) великого князя

московского. Значение Кремля росло, высилось, то крепло по мере возможности

и усиления власти великого князя, то умалялось в минуты погрома и нашествия

врагов и годины народных смут и безначалия, но все-таки целые 400 лет

царская резиденция была на высотах Кремля и стоит и до наших дней. Иоанн

Данилович Калита перенес престол великокняжеский окончательно в Кремль, а

св. митрополит Петр - митрополию, способствовавшую украшению Кремля. Тогда

появились первые каменные сооружения: Успенский собор, Архангельский собор,

церковь Иоанна Лествичника и наконец церковь Спаса Преображения на Бору,

перестроенная из деревянной, существовавшей прежде. Церковь эта,

сооруженная в 1330 году, считается древнейшей в Кремле; в нее была

перенесена монашеская обитель из Данилова монастыря и в ней стали погребать

великих княгинь. В 1326 году воля Иоанна Даниловича Калиты да совет

митрополита Петра воздвигли на этом месте храм Успения Божьей Матери, в

котором и был погребен основатель его митрополит Петр. На месте деревянной

церкви архистратига Михаила, построенной в XII веке, в 1333 году была

построена новая каменная церковь Михаила Архангела, в которой назначил себе

могилу Иоанн Калита. Эта церковь стала усыпальницей великих князей

московских и впоследствии всех царей России до времен Петра I. В 1339 году

Калита обнес Кремль новой дубовой стеной и воротами: Боровицкими

(называвшимися в то время Предтеченскими, от церкви близ них находившейся),

Спасскими (Флоровские) и др.

Внутри Кремля были и другие постройки, кроме двора князя и

митрополита, а около церкви Иоанна Лествичника, где ныне колокольня Ивана

Великого, находилось кладбище.

В княжение Симеона Гордого кремлевские соборы возобновляются и

украшаются живописью, при помощи искусных греческих и русских мастеров.

Князь начинает первый именовать себя великим князем всея Руси.

В 1355 году Кремль снова уничтожен пожаром. Во второй половине XIV

века в Кремле владычествует Дмитрий Донской, не обманувшем его

предчувствии, предвидевший необходимость сделать из Кремля более надежный

оплот, чем был он до того, обнесенный деревянными стенами. Еще не

изгладились следы нового страшного, раздуваемого бурей пожара 1365 года,

названного Всесвятским, превратившего Кремль в груду развалин, а князь в

1367 году отдает приказание строить белокаменный Кремль, т.е. обнести весь

тогдашний внутренний город стеной из белого камня.

Не успели закрепиться вновь сложенные стены, как в 1368 году огромные

полчища чудовищных язычников, одетых в звериные шкуры, - литовцев,

приближаются к Кремлю. Страшный Ольгерд, поседевший в боях, брат его

Кейстут с сыном своим, знаменитым впоследствии Витовтом, тогда еще юношей,

и дружинами князя Смоленского, - приблизились к Москве. Великий князь с

братом Владимиром Андреевичем и митрополитом заперлись в Кремле. “Ольгерд

гордо стоял под стенами, грабил церкви, монастыри, не приступая к городу:

каменные стены и башни устрашали его...” Таким образом, державный Кремль

выдержал первую в истории осаду, а новые каменные стены сослужили первую

службу России - сохранили святыни, князя и могилы его предков. Через два

года седой Ольгерд снова стоит у кремлевских стен, но снова безуспешно.

В августе 1380 года Кремль представляет чудную, достопамятную

картину. Собравшиеся на зов великого князя несметные рати сподвижников

князей ростовских, белозерских, ярославских и бояр владимирских,

суздальских, углицких, серпуховских, дмитровских, можайских и др. вступили

в ворота Кремля, где принимали благословение и напутствие. В церквях

Кремля, наполненных молящимися, шла служба, на площадях богатые раздавали

милостыню по примеру самой великой княгини. “В тот час, - говорит Карамзин,

- и когда полки с распущенными знаменами уже шли из Кремля в ворота

Флоровские, Никольские, Константино-Еленские, будучи провожаемы

духовенством с крестами и чудотворными иконами, великий князь молился над

прахом своих предместников, государей московских, в церкви Михаила

Архангела, вспоминая их подвиги и добродетели. Он нежно обнял горестную

супругу, но удержал слезы, окруженный свидетелями, и, сказав ей: “Бог наш

заступник”, - сел на коня. Одни жены плакали. Народ стремился вслед за

воинством, громогласно желая ему победы. Утро было ясное и тихое: оно

казалось счастливым предзнаменованием”. Князь вел свои соединенные дружины

под черным знаменем, на котором блистал в сиянии золотой образ Спасителя.

Не менее, если не более торжественную, но уже сияющую радостью картину

представляло вступление великого князя в Москву после битвы Куликовской.

Едва прошло два года, как 28 августа 1382 года к Кремлю, оставленному

князем, надвигаются полчища татар, предводительствуемые князем,

предводительствуемые свирепым Тохтамышем три дня стены Кремля осыпались

тучами стрел, приступ за приступом следовали беспрерывно, но осажденные,

ободренные примером храброго князя литовского Остея и других героев (Адам

Суконщик), мужественно выдерживали натиски врагов, обливая их со стен

Кремля горячей водой, осыпая градом камней и скатывая в середину

толпившихся во рвах толстые бревна. Наконец, изменнически Тохтамышу удалось

уговорить осажденных; они отворили ворота и вышли к нему навстречу с дарами

и сопутствуемые духовенством. Тогда открылась измена: Остей был убит. ”Сие

злодейство, - говорит Карамзин, - было началом ужаса; по данному знаку,

обнажив мечи, тысячи монголов в одно мгновение обагрились кровью россиян

безоружных, напрасно хотевших спастись бегством в Кремле; варвары захватили

путь и вломились в ворота; другие, приставив лестницы, взошли на стену. Еще

довольно ратников оставалось в городе, но без вождей и без всякого

устройства; люди бегали толпами по улицам, вопили как слабые женщины и

терзали на себе волосы, не думая обороняться. Неприятель в остервенении

своем убивал всех без разбора, граждан и монахов, жен и священников, юных

девиц и дряхлых старцев; опускал меч единственно для отдохновения и снова

начинал кровопролитие. Многие укрывались в церквях каменных. Татары

отбивали двери и везде находили сокровища, свезенные из других менее

укрепленных городов. Кроме богатых икон и сосудов, они взяли, по сказанию

летописцев, несметное количество золота и серебра в казне великокняжеской,

у бояр старейших и купцов знаменитых, наследие их отцов и дедов, плод

бережливости и трудов долговременных. К вечному сожалению потомства, сии

грабители, обнажив церкви и дома, предали огню множество древних книг и

рукописей и лишили нашу историю, может быть, весьма любопытных памятников”.

Так описывает наш великий историк опустошение Кремля, в котором по выходе

врагов остались “только дым, пепел, земля окровавленная, трупы и пустые

обгорелые церкви; ужасное безмолвие смерти прерывалось одним глухим стоном

некоторых страдальцев, иссеченных мечами татар, но еще не лишенных жизни и

чувства”. Недолго Кремль представлял развалины: великий князь по

возвращении своем распорядился о погребении трупов, массами лежащих

повсюду, а вскоре на месте груды развалин выросли новые здания внутри

кремлевских стен, не пострадавших при осаде города. Незадолго перед

кончиной он совершил с братом своим Владимиром Андреевичем договорную

грамоту, важную потому, что в ней введен был новый порядок

престолонаследия. Наконец, 18 мая 1389 года великий князь, представив

боярам сына своего, Василия Дмитриевича, промолвил: “Бог мира да будет с

вами”, скончался и на другой день погребен в церкви Архангела Михаила ( что

ныне Архангельский собор), где и ныне покоится его прах.

В его княжение сооружен в Кремле Чудов монастырь, основанный

митрополитом Алексеем, завещавшим похоронить себя в нем, что и было

исполнено. В 1395 году весть о появлении татарского завоевателя Тамерлана,

идущего на Москву, снова сзывает в Кремль войска, откуда они наступают на

берега Оки для встречи врага. Тогда же с громадным торжеством в Успенском

соборе чудотворная икона Владимирской Божией Матери, и народ, страшась

врага и падая в умилении перед иконой, восклицал: “Матерь Божия, спаси

землю русскую!”

Три страшных пожара 1390, 1396 и 1423 годов, уничтожившие все

деревянное и разрушившие даже каменные постройки Кремля, останавливали рост

города, а смуты, последовавшие за кончиной князя, и нашествие татар

представляют одну из тяжелых страниц жизни державного Кремля. В нем княжит

сначала Юрий Дмитриевич, изгнавший Василия Васильевича, потом опять Василий

Васильевич, снова Юрий; затем раздоры между сыновьями Юрия, Василием Косым

и Дмитрием Шемякой, снова Василий Васильевич, потом Шемяка, ослепивший

великого князя, и наконец опять Василий Васильевич, по ослеплении

прозванный Темным. Мрачность картины междоусобий усугубляется пожаром,

нашествием татар в 1451 году, остановленными стрелами Кремля, мором и

страшной бурей 1460 года. Среди междоусобий, пожаров, беспрерывных войн в

тяжелое княжение Василия Темного зарождается заря свободного и

могущественного будущего России: Василий Темный последний из князей ездил в

Орду за получением ханского ярлыка и первый, при дворе которого уже служат

татарские царевичи. Таким образом кончается первый период существования

Кремля от его основания до Иоанна III. Интересно познакомится с

политической жизнью Кремля и бросить взгляд на состояние его внутренней

жизни, характер сооружения царских хором, церквей и стен Кремля,

сослуживших не раз великую службу.

Известно, что Кремль, обнесенный стенами, с развитием государственной

жизни, увеличением великокняжеского двора и построением церквей и пр., уже

не мог вмещать весь тогдашний город, всю Москву и потому во второй половине

XV века Кремль постепенно окружается слободами, частью населенными

княжеской челядью, мастеровыми, а частью торговым и служивым людом. Все

начинают тяготеть к Кремлю, ко двору великого князя. Его окружают и селятся

близ резиденции князя. На востоке уже является торговая слобода, нынешний

Китай-город, за рекой и на запад разбрасываются слободы челяди, садовники,

хамовники, конюшенные, а между ними поселяется и прочий люд. Сам же Кремль

обносится в 1156 году, по приказанию Юрия Долгорукого, городом-стеной;

Иоанн Данилович Калита заменил ее в 1339 году дубовой уже, а Дмитрий

Донской в 1367 году - каменной. Внутри стен находился великокняжеский

дворец, построенный не сразу а по частям и возобновляемый несколько раз

после пожаров в том или другом виде, но в общем характер и расположения его

оставались почти те же. История не сохранила нам ни планов, ни фасадов

тогдашних дворцов, но судя по описям и другим архивным документам, а более

всего благодаря единственному образцу древнерусских сооружений, дошедших до

нас в рисунках, в описях и даже сохраняющейся в Оружейной палате модели

Коломенского дворца, мы можем составить себе понятие о дворце кремлевском

того времени.

Чтобы составить себе понятие о тогдашнем царском дворце, приведем

выписку из прекрасного сочинения И.Забелина “Быт русских царей”, где

типичность сооружений обрисована весьма хорошо. “Вообще, - говорит Забелин,

- великокняжеские хоромы, как древнейшие, так и построенные во времена

царей, сообразно назначению их в домашнем быту государя, можно

рассматривать, как три особые отделения.

Во-первых, хоромы постельные, собственно жилые, или как называли их в

XVII веке, покоевые. Они были необширны: три, много - четыре комнаты, в

одной связи, служили весьма достаточным помещением для государя; одна из

этих комнат, обычно самая дальняя, служила постельной, опочивальней,

ложницей, подле нее устраивалась крестовая или моленная; другая имела

значение теперешнего кабинета и называлась собственно комнатой, и, наконец,

первая при входе именовалась передней; но не в смысле, в каком

употребляется это слово теперь: эта передняя была собственной приемной;

нынешней же передней в древности соответствовали сени, которые в

государственных хоромах почти всегда были теплые. Эти сени перед передней

назывались обыкновенно передними сенями. Точно такие постельные хоромы

были, например, ы царя Ивана Васильевича; они стояли подле Средней Золотой

палаты и заключали в себе передние сени, переднюю и две комнаты. Порядок, в

каком эти комнаты следовали одна за другой, бывал различен, но обыкновенно

они располагались так: передние сени, передняя, крестовая, комната,

четвертая (считая от передней) или задняя; наконец, сени задние. Иногда за

передней следовала комната и потом комнатные или задние сени. Если в

хоромах было более комнат, нежели сколько мы здесь поименовали, что впрочем

случалось редко, то все эти комнаты не носили никаких названий; их просто

называли: третья, четвертая, пятая и т.д. или смотря по месторасположению,

средняя, задняя, сторонняя и т.д. Иногда в комнатах устраивались чуланы,

собственно для спальни, имевшие потому значение алькова. Вообще же чуланы и

каморки, устраиваемые в комнатах и особенно в сенях, составляли вместе с

подклетками обыкновенные принадлежности постельных хором. Сенник и мыльная,

принадлежавшие также к постельным хоромам, соединялись с ними сенями или

переходами; мыльня же часто помещалась в подклете. Верхний этаж таких хором

составляли светлые чердаки или терема с частыми окнами, с гульбищами кругом

всего здания, украшенные башенками, прорезными гребнями и маковицами.

Княгинина половина, хоромы государевых детей и родственников

ставились отдельно от жилых хором государя и с небольшими изменениями во

всем походили на последние.

Ко второму отделению государева дворца мы относим хоромы непокоевые,

назначенные собственно для торжественных собраний. В них государь, следуя

тогдашним обычаям, являлся только в важных торжественных случаях среди бояр

и духовных властей. В них происходили духовные и земские соборы, давались

праздничные и свадебные государевы столы, одним словом, это были в

деревянных хоромах парадные залы, которым соответствовали разные палаты

выстроенного впоследствии каменного дворца; сообразно такому назначению

хоромы этого отделения были обширнее прочих и стояли впереди хором

постельных, которые помещались обыкновенно в глубине двора. Что же касается

до названий, то это хоромы не носили особенных имен, за исключением разве

“гридни”, а были известны под общими именами столовой избы, горницы и

повалуши.

К третьему отделению принадлежали все хозяйственные дворовые

постройки, службы, располагаемые почти всегда особыми дворами или дворцами,

которым и давались названия, смотря по их назначению в дворовом обиходе

государя. Известны дворцы конюшенный, житный, кормовой или поваренный,

хлебный, сытный и пр. Что же касается до великокняжеской казны,

заключавшейся обыкновенно в серебряных мехах, материях и тому подобных

предметах, то великий князь, следуя весьма древнему обычая, сохранял эту

казну большей частью в споях и подвалах или подклетях каменных церквей. Так

из летописей узнаем, что казна великого князя Иоанна Васильевича хранились

прежде в церкви Св. Лазаря, а его супруги великой княгини Софьи Фоминичны,

под церковью Иоанна Предтечи на Бору, у Боровицких ворот”.

Вот характер тогдашних сооружений, расположение тогдашних дворцов;

что же касается его фасадов, то древние наши хоромы состояли

преимущественно из трех этажей: внизу подклети, в среднем - житье или ярус

горниц, повалуши, светлицы; вверху - чердаки, терема, вышки, устраиваемые

под самой кровлей, со всех сторон открытые, что дает возможность

пользоваться открывающимися с них прекрасными видами; к ним пристраивались

иногда смотрильни - небольшие башенки, с которых и смотрели на окрестность.

Отличительной чертой теремов или чердаков, были красные, нередко двойные

окна, прорубленные на все четыре стороны терема. В древних народных песнях

терем носит эпитет высокого, каким он всегда и был. Около теремов и

чердаков почти всегда устраивались гульбища, парапет или балкон,

огороженные перилами, или решетками. Крыши в старину отличились фигурностью

и оригинальностью конструкции и служили немалым украшением зданий вообще, а

в обширных и богатых постройках в особенности. Они устраивались высокими

шатрами в виде башен, сводились в виде бочек, в виде кубов, причем то и

другое соединялось нередко вместе, т.е. шатры стояли на бочках. Шатры, кубы

и бочки искусно кожурились мелкими решетками и покрывались большей частью

гонтом в чешую.

До сих пор известно также, что в Кремле находились на юго-западном

скате Боровицкого холма церковь Рождества Предтечи, считаемая “первой

церковью на Москве” и близ нее патриарший двор митрополита Петра. Восточнее

ее, среди леса, в Преображенском монастыре, Калита, в 1330 году, соорудил

каменную церковь Спаса, называемую на Бору, где стали погребать князей и

княгинь, а вскоре им же были построены каменные соборы Успенский и

Архангельский. На той же площади Калита построил деревянную церковь Св.

Иоанна Лествичника под Колоколами, а жена Дмитрия Донского на месте

деревянной церкви Лазаря, построила каменную, Рождества Богородицы, в

память победы на Куликовском поле. Упомянув также о каменной соборной

Благовещения Пресвятой Богородице на Сенях (ныне Благовещенский собор)

церкви, сооруженной Василием Дмитриевичем, мы закончим перечень главных

каменных церквей Кремля.

Если мы прибавим, что вокруг великокняжеского двора стояли дворы

сановитых людей того времени, по своему виду и характеру похожие на двор

князя, - архиерейские и монастырские подворья с деревянными же церквами,

колокольнями, а также церкви, наскоро выстроенные по обету с кладбищами

около, и скажем, что все пространство Кремля было застроено и имело много

узких и извилистых улиц с площадками и садами кое-где, то вообразив себе

все это скученное и разнообразное, без всякой симметрии, заключенное в

каменных стенах с башнями, получим приблизительно верную картину вида

тогдашнего Кремля.

Более отрадной эпохой для великокняжества Московского вообще и

Кремля в особенности становится время княжения Иоанна III; оно является уже

окруженным ореолом славы, могущества, процветания и быстрого преуспевания

во всем. Иоанн III уже именуется “Государь державный великий князь”. Мир с

Ибрагимом, казанским царем, присоединению Перми, возвращение русских

владений от Литвы, завоевание земли Югорской, присоединение под власть

Иоанна III княжеств Трубчевского, Рыльского и Черниговского, а важнее -

всего окончательное присоединение Новгорода с его знаменитой ганзейской

торговлей, с его богатствами и вольницей, еще больше возвысило значение,

могущество и царственный блеск двора великокняжеского. Но были еще другие

причины всему этому. Брак князя с греческой царевной Софией Палеолог,

женщиной высокого ума, совершенно другого воспитания, знатного рода, с

привычками и приемами ее далекой и славной родины Византии, с ее любовью к

искусствам и художествам, в новом ее отечестве не известных еще, конечно,

много повлиял на быт двора, на его обстановку, а также на то влияние, какое

приобрел князь московский, вступив через это в семью государей Европы. Уже

ко двору великого князя, в старинный Московский, еще деревянный Кремль, со

всех сторон направляются пышные посольства от дружественных стран. Понятно

их любопытство видеть двор князя, там, на далеком бесприютном севере, среди

обширных лесов и пустырей, в стране малоизвестной, почти никем не

посещаемой. И вот в Кремле принимаются посольства: римского императора,

литовское, крымского хана Менгли-Гирея и др. Торговля, с потерей

самостоятельности Новгорода, с перенесением его богатств в Москву и с

упадком царства Казанского, получает в Москве срединный пункт обмена

товаров между сказочным востоком и торговым западом, внося дары и обогащая

Кремль. Окончательное освобождение от ига татар, очищение совершенно Кремля

от владений ханских, перешедших за реку Москву, а также прибытие в Кремль

вызванных великим князем из Италии зодчих, конечно, так же весьма сильно

повлияло на наружность Кремля, его обычаи, жизнь и обстановку, так что

Кремль стал неузнаваем. “Никогда, - говорит И.Забелин, - ни прежде, ни

после, не было в Кремле такой напряженной деятельности в обновлениях и

постройках. Соборы и церкви, палаты государевы, городские ворота, стены,

стрельницы, башни с тайниками - все это быстро воздвигалось при помощи

итальянских зодчих, нарочно для того вызванных, и не более как в двадцать

лет наружность Кремля совершенно изменилась. На месте прежних деревянных

зданий были уже новые, каменные, более обширные, красивые и прочные.

Зубчатые стены со стрельницами, окруженные глубокими рвами, придавали

Кремлю грозный, величественный и красивый вид, который еще с большей

яркостью обрисовывался на темном грунте деревянных построек тогдашней

Москвы и на зелени ее многочисленных садов, или правильнее огородов,

находившихся почти при каждом доме”.

Иоанн III, очистив от деревянных, нагроможденных без всякого

порядка жилищ стены Кремля на 110 сажен в окружности, повелел начать

строить вокруг Кремля на новом, уже захватывающем более обширное

пространство месте каменную стену с башнями, бойницами, воротами, для него

пришлось много сломать, кое-что перенести на другие места, а кладбища

совершенно вывести из Кремля. Сооружение началось со стороны у Москвы-реки

и шло далее на восток, потом на запад, где из речки Неглинной образовали

пруд и поставили мельницы. Сами стены были в три ярусы со множеством башен

круглых и четырехугольных с ходами внутри, балконами, помещениями в самой

толщине каменных стен, где помещались тюрьмы, застенки и пыточные камеры.

Сооружение продолжалось с 1485 по 1495 год. Как показали реставрационные

работы 1945-1950 годов, в некоторых местах белокаменные стены времен

Дмитрия Донского вошли в состав вновь возведенных стен XV века. Стены

возводились с учетом рельефа местности. Итальянцы Антоний-Солярий, Антон

Фрязин и Марко были главными строителями их. Ворота кремлевские снабжены

были опускными железными решетками, железными и дубовыми затворами, мостами

перед ними, каменными у Фроловских и Троицких ворот и деревянными у других.

Расскажем же немного о башнях Кремля. Первой в 1485 году итальянский

архитектор Антон Фрязин соорудил Тайницкую башню. Под башней был вырыт

колодец и проделан тайный ход к Москве-реке, чтобы в случае осады снабжать

Кремль водой. Отсюда башня и получила свое название.

Рядом со двором боярина Беклемишева в 1487 году итальянский зодчий

Марко возводит высокую стройную круглую башню, которую и называют

Беклемишевской.

Угловая башня, построенная выше по течению реки Москвы-реки, в устье

реки Неглинной, стояла рядом со двором знатных бояр Свибловых. Позднее в

ней установили водоподъемную машину, подававшую по свинцовым трубам речную

воду в верхние кремлевские сады. Это был первый водопровод в Москве. С того

времени и саму башню стали называть Водовзводной.

В эти же годы сооружаются береговые Благовещенская, 1-я и 2-я

Безымянные и Петровские башни. Семь мощных башен поднялись вдоль южной

стороны Кремля. В 1490 году на месте старой Тимофеевской башни на западной

стене Кремля Антоний-Солярий построил Боровицкую проездную башню (позднее

называвшаяся Предтеченской от церкви Иоанна Предтечи в Кремле), а на

восточной стене - Константино-Еленинскую. В 1491 году он же соорудил

Фроловскую (ныне Спасская) и Никольскую башни. Над проездными воротами

Спасской башни на белокаменных плитах вырезана надпись, рассказывающая

историю постройки башни. На одной доске, со стороны Красной площади,

надпись выполнена по-латыни, на другой, со стороны Кремля, - древнерусской

вязью. С XVII века в честь иконы Спаса, помещавшейся над главными,

“святыми” проездными воротами, башню стали называть Спасской. Мы расскажем

о ней, отступая от хронологии.

В XVII веке через ров к воротам был построен каменный мост на арках,

шириной 10 метров, длиной 42 метра. На Спасском мосту шла оживленная

торговля книгами, картинами, гравюрами, лубком. Спасская башня имеет 10

этажей. Резные белокаменные детали ее верхних ярусов поражают

исключительной тонкостью работы. Три этажа башни заняты механизмом

кремлевских курантов. Известно, что первые часы в Москве были установлены в

1404 году на великокняжеском дворе в Кремле, на Соборной площади, недалеко

от Благовещенского собора. Летописи рассказывают, что установил их монах

серб по имени Лазарь. Эти часы были в числе первых в Европе и считались

чудом своего времени. О появлении башенных часов в Кремле не сохранилось,

но есть предположения, что вскоре после сооружения Спасской башни на ней

были установлены часы. В 1621 году были заказаны новые часы английскому

мастеру Христофору Галовею, приехавшему в Москву на царскую службу. Под

руководством Галовея часы изготовили русский кузнец Ждан с сыном и внуком и

литейщик Кирилл Самойлов. В 1625 году зодчий Бажен Огурцов надстроил для

них верх Спасской башни. Часы были устроены очень интересно. Их циферблат

был разделен не на 12, как сейчас, а на 17 частей и вращался. А неподвижный

“луч солнца”, укрепленный сверху, служил указательной стрелкой. Часы

Галовея довольно быстро пришли в негодность. При Петре I, в 1706-1709

годах, их заменили новыми, выполненными в Амстердаме в 1704 году. Кузнец

Никифор Яковлев с помощниками установил эти огромные часы, привезенные на

30 подводах. Но вскоре и эти часы остановились, а после пожара 1737 года

вообще пришли в негодность. Ныне действующие часы установлены на Спасской

башне в 1851-1852 годах. Использовав старые детали, мастера братья Бутеноп

создали новые часы. На игральный вал часов была набрана музыка “Коль

славен” и “Преображенский марш”. В 1917 году, в дни октябрьских боев, часы

были повреждены артиллерийским снарядом. В октябре 1919 года москвичи

услышали первый удар часового колокола, кремлевские куранты исполнили

“Интернационал”. В 1935 году музыкальный механизм был разобраню Обод

циферблата, цифры и стрелки в 1937 году позолочены. Капитальный ремонт и

реставрация произведены в 1970-х гг.

Никольскую башню, как рассказывают летописи, заложили на новой,

присоединенной к Кремлю территории. Стену от нее повели в сторону реки

Неглинной.

В 1492 году рядом с двором бояр Собакиных соорудили третью угловую

башню - Собакину, которую ныне называют Угловой Арсенальной. К 1495 году

вдоль болотистых берегов реки Неглинной заканчивают строительство цепи

мощных башен: Троицкой, Средней Арсенальной, небольших Комендантской и

Оружейной. Всего в Кремле 20 башен, 19 из них расположены по периметру

стен, а двадцатая - Кутафья - предмостная, отводная от Троицкой башни.

Мартынов и Снегирев в своем сочинении говорят: что “Кремль был

наземный и подземный, внешний и внутренний. Повелением великого князя

Иоанна III Петр Фрязин построил две отводные стрельницы, или тайника, и

многие палаты и выходы (пути) к ним с перемычками по подземелью, на

основаниях каменных, как пишет Крекшин, водные печи, чрез весь Кремль-град,

осадного ради сиденья. В таких споях и выходах хранились: порох, свинец,

каменные ядра и даже государственные сокровища. В кружалах же наготове

лежали под навесом пушки, пищали, ядра, чеснок, или пометные каракули,

которые бросали под ноги лошадям; там стояли котлы для кипятка и смолы,

также и другие воинские снаряды. В таких кружалах, а равно и в самых

стенах, помещались избы служилых стрельцов, пушкарей, затинщиков и

розмыслов (инженеров). В случае нападения неприятеля осадные дворы в городе

служили убежищем для посадских и хранилищем ценных пожитков. На башнях

висели осадные или всполошные колокола. Сам Ивановский столп, как

называлась в XII веке Ивановская колокольня, имел значение дозорной башни и

на ней стаивали дозорные сторожа”.

Во время общей перестройки Кремля из деревянного в каменный при

Иоанне III деревянный Успенский собор был сломан и почти выстроенный

русскими мастерами каменный вскоре обрушился. Тогда известному строителю

итальянцу Аристотелю Фиоравенти выпало на долю воздвигнуть здание более

прочное и долговечное. Характеристику мастера этого дает нам г. Снегирев в

следующих словах: “Фиоравенти, сдвинувший с места колокольню в Болоньи, а в

Ченто выпрямивший покривившуюся башню, научил москвитян обжигать кирпичи,

которые он делал уже, длиннее и тверже прежних, а известь приготовлял более

клейкой и густой; вместо булыжника он начал класть внутрь стен ровный

камень и связывать их железом; своды (покровы) сводил в один кирпич и

строил здания палатным образом. Кроме того, Фиоравенти был пушечно-литейным

мастером, медальером, монетчиком и пр.” Заимствуя характер сооружения

собора Богоматери во Владимире, Фиоравенти окончил постройку в 1479 году в

том виде, в каком мы находим его и теперь. В 1484-86 годах псковскими

мастерами была построена церковь Ризположения.

Итальянец Алевиз по приказу Иоанна III на месте старого

Архангельского собора построил новый, более обширный. В 1509 году новый

собор был освящен.

Патриарший двор был перенесен к Успенскому собору; на месте Ханского

подворья построена церковь Гостунский собор, и на месте Ханского

конюшенного двора был основан знаменитый Чудов монастырь. Дворец в период

от конца XV века до половины XVII века изменяет совершенно свой как

наружный, так и внутренный вид и характер своих сооружений. Со времен

Иоанна III в сооружение зданий Кремля вносится как известно, новый элемент,

заменивший собой употреблявшийся до сего времени, почти исключительно,

деревянный материал. Материал этот - кирпич, выделывать который научили

русских вероятно или итальянцы, вызванные великим князем, или новгородские

мастера, познакомившиеся с ним благодаря сношению Новгорода с ганзейскими

городами, так как известно, что в то время в Новгороде был сооружен и

славился своим великолепием владычный двор.

Постепенность постройки дворца шла так. Сначала был разорбран

деревянный Благовещенский собор ( в 1405 году расписанный Андреем

Рублевым), а затем на старом нижнем этаже в 1482 году было воздвигнуто

здание (расписанное уже при преемнике Иоанна III). Этот собор стал домовой

церковью московских государей. Затем построена была Малая или Набережная

палата близ Благовещенского собора, ныне не существующая, и потом уже в

1491 году итальянцы Марко Руф и Петр Антоний соорудили на площади большую

палату, уцелевшую до наших дней, под названием Грановитой. Затем великий

князь переехал в дом боярина Патрикеева и приказал строить дворец каменный,

но пожар 1493 года, уничтоживший всю Москву и не пощадивший также Кремля,

приостановил на время постройку дворца, так что он был окончен лишь в 1508

году уже при Василие Иоанновиче. Боясь повторения пожара великий князь

Иоанн III повелел уничтожить вокруг Кремля все деревянное за Неглинкой и за

Москвой-рекой на расстоянии 110 сажен (около 235 метров). Теперь мы

воспользуемся описанием, сделанным И.Забелиным, чтобы представить возможно

полную картину тогдашнего дворца.

“Передний фасад дворцовых зданий или, вернее сказать, лицо дворца

обращено было на площадь между Благовещенским, Архангельским и Успенским

соборами и церковью Иоанна Лествичника, что под Колоколы, на месте которой

в XVII веке воздвигнут Иван Великий и пристройка патриарха Филарета. На эту

площадь выходили две дворцовые палаты - Большая, стоявшая на самой площади,

ныне Грановитая, и Средняя, находившаяся между Большой и Благовещенским

собором, к западу от них на дворце или на дворе великокняжеском. Перед

Средней палатой было Красное крыльцо и Передние переходы, на которые с

площади вели три лестницы: одна была, как и теперь, у стены Большой или

Грановитой палаты - это та, которую неправильно называли Красное крыльцо;

другая - средняя лестница, теперь не существующая: третья - Благовещенская

паперть. Между лестницей подле Грановитой палаты и Средней были ворота,

которые, посредством проезда под Красным крыльцом и Средней палатой вели с

дворца, т.е. с внутреннего двора, на площадь. Средняя лестница прямо, через

крыльцо, вела в сени Средней палаты, которая почти с этого же времени

называется Средней Золотой и просто Золотой, потому что была расписана

внутри золотом. Из этих же сеней двери вели в столовую избу, которая стояла

позади Средней палаты против алтарей церкви Преображения. Подле столовой

избы была лестница вниз, на двор, к Спасу; крыльцо перед этой избой,

служившее продолжение Передних переходов, соединяло ее с двумя набережными

палатами, Малой, стоявшей против западных дверей Благовещенского собора и

Большой, находившейся далее к западу от Малой, по линии Кремлевской горы.

За этими палатами, к Москве-реке, стояли чердаки или терема. Посреди

государева двора стоял, как мы уже упоминали, Спасский Преображенский

собор. Постельные или жилые хоромы великого князя и постельная изба,

княгинина половина, примыкавшая к церкви Рождества Богородицы, находилась

на том самом месте, где теперь Теремный дворец. В то время существовал

только нижний, подклетный этаж этого здания, построенный Алевизом на

белокаменных погребах в одно время с другими палатами. Над этим-то этажом

стояли деревянные постельные хоромы великого князя и великой княгини или

собственно княгинина половина. Здесь же, у церкви Лазаря Святого, стояла

каменная приемная палата великой княгини, называвшаяся Западной и Задней

(1547г.) в отношении к Передним переходам дворца, т. е. к Красному крыльцу,

а также палатой, что у Лазаря Святого. Двери из этой палаты вели на

Постельное крыльцо, которое примыкало также к сеням палаты и соединялось

дверью, между этих сеней и сеней Средней палаты, с Передними переходами или

Красным крыльцом. Лестница с постельного перехода вела на двор, к Спасу.

Поваренный дворец стоял позади Рождественской церкви и хором великой

княгини, соединяясь с этими хоромами задним крыльцом с лестницей. По

береговой линии дворец простирался до церкви Иоанна Предтечи на Бору, где в

палате, что на дворце, в 1537 году скончался в заключении, в нужде,

страдальческой смертью князь Андрей Иванович Старицкий.”

Несомненно, что и этот дворец, воздвигнутый итальянскими мастерами

под сильным влиянием супруги великого князя Софии Палеолог, не мог во всем

подчиняться русским вкусам. Действительно, архитектура этого дворца носила

характер итальянский, что же касается внутренних его украшений, то конечно

следует думать, что вкус великой княгини, воспитанной в Италии, внес во

дворец много новых вещей, которые были до тех пор неизвестны и которые

более соответствовали новому значению московского князя как царя.

В конце XV века на территории посада, освобожденной от домов и

деревянных церквей для торговли, возникла площадь, в настоящее время

называемая Красной, в начале предназначенная для торговли ( отсюда

первоначальное название площади - Торг).

Итак, при Иоанне III получено начало каменного дворца, строителем

которого был Алевиз из Милана. Тогда же в Кремле стали строить, следуя

примеру князя, каменные палаты и приближенные к князю бояре. Все это,

понятно, изменило весь характер и вид прежнего Кремля, а при Василие

Ивановиче, когда был окончен княжеский дворец, и того более, так как

великий князь был достойным подражателем своего предшественника в деле

строительном. Он украсил много свой дворец, переехал сам в него, воздвиг

две каменные церкви: Спас на Бору и Рождества Богородицы на Сенях с

пределом Лазаря, украсил живописью и позолотой Благовещенский собор. При

нем с присоединением Пскова и последнего удела, Новгород-Северского, -

Москва стала уже действительно столицей единой России. Тогда же в 1517 году

в Кремле было принято посольство императора Максимилиана, один из

участников которого, Герберштейн, оставил нам описание и рисунки тогдашней

Москвы и Кремля, дошедшие до нашего времени. По свидетельству

современников, окружавшая Кремль-город Москва уже стала громадным городом,

а в Китай-городе близ самого Кремля упоминается Гостинный двор, поражающий

обилием, богатством и разнообразием товаров азиатских и европейских,

признак приобретения Москвой значения в деле торговли, благодаря обмену

между востоком и западом.

Начало царствования Иоанна IV, коронованного в Успенском соборе и

венчанного 17-летним в 1547 году, ознаменовалось страшнейшим пожаром, столь

частым гостем тогдашней Москвы, пожаром, испепелившим не только деревянную

Москву, но отчасти и каменный Кремль. В этот пожар, по словам И.Забелина,

погибли многие сокровища во дворце и церквях, собранные за много лет

Государь переехал в село Воробьево и приказал построить для себя деревянный

дворец и восстановить церкви.

Небольшой промежуток времени от 1547 до 1560 года ознаменован

несколькими замечательными событиями в Кремле: издан судебник стоглавный

устав; крестились два царевича казанских, принято несколько иноземных

посольств и положено начало сношениям англичан с Москвой через Белое море.

Вскоре настают тяжелые времена, царь стал подозрителен и недоверчив,

учредил опричину, взял себе в собственность некоторые города и, наконец,

решился покинуть совершенно Кремль и приказал строить новый двор между

Никитской и Арбатом. Все остальное было названо “земщиной” и отдано в

управление боярам. Опричина же, окружавшая царя под видом телохранителей,

стала пользоваться особой милостью и доверенностью царя; “затейливый ум

Иоанна IV, - говорит Карамзин, - изобрел достойный символ для своих

ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и метлами,

привязанными к седлам в знак того, что грызут лиходеев царских и метут

Россию”.

Преемник Иоанна царь Федор, любя уединение, предоставил фактически

правление Борису Годунову, человеку замечательного ума и силы воли. В его

царствование Кремль ознаменовался торжественным приемом патриарха

Константина, польского Иеремию, и учрежден в России, через посвящение в

Кремле митрополита Иова, в 1589 году - сан патриарха.

В 1586 году на Пушечном дворе мастером Андреем Чоховым из бронзы была

отлита Царь-пушка. В настоящее время она помещается на специальном каменном

постаменте близ собора Двенадцати апостолов в Кремле.

Дворец в Кремле, по словам историков, был в цветущем состоянии, а из

новых сооружений замечательна постройка Малой Золотой палаты для царицы

Ирины, существующей до сих пор в реставрированном виде. Вскоре, благодаря

проискам Бориса Годунова угасла младшая отрасль Рюриковичей, так как

царевич Дмитрий погиб от руки злодея, и для России приближаются снова

тяжелые времена смут и междуцарствий, времена, которыми и без того так была

богата многострадальная история России.

За отказом от престола царицы Ирины, после смерти царя Федора

Иоанновича, волей или неволей, доподлинно неизвестно, был избран брат ее

Борис Годунов, удалившийся с царицей в Новодевичий монастырь. После долгих

уговоров Борис согласился принять на себя царский венец и 26 февраля въехал

в столицу.

Царь Борис, любя пышность и величие двора своего, много способствовал

украшению Кремля. Им были воздвигнуты две новые каменные палаты, а также

построена колокольня Ивана Великого, по своей высоте и стройности

невиданное до того сооружение, почему и почиталось одним из чудес в России

того времени.

21 июля 1605 года преемник Бориса, Лжедмитрий венчался на царство.

Занимаясь государственными делами, Лжедмитрий все остальное время посвящал

забавам, охоте, стрельбе, осадам искусственных крепостей; любил роскошь,

богатство обстановки, пышность выездов, носил польский костюм и вообще не

покидал своих привычек, вполне не свойственных его новому положению. “Он, -

пишет Карамзин, - сыпал деньгами и награждал всех без ума; давал иноземным

музыкантам жалованье, какого не имели и первые государственные люди; любя

роскошь и великолепие, непрестанно покупал, заказывал всякие драгоценные

вещи, и месяца в три издержал более семи миллионов рублей, а народ не любит

расточительности в государях, ибо страшится налогов. Описывая тогдашний

блеск московского двора, иноземцы с удивлением говорят о лжедмитриевском

престоле, вылитом из чистого золота, обвешанном кистями алмазными и

жемчужными, утвержденном внизу на двух серебряных львах и покрытом

крестообразно четырьмя богатыми щитами, над коими сиял золотой шар и

прекрасный орел из того же металла. Хотя расстрига ездил всегда верхом,

даже в церковь, но имел множество колесниц и саней, окованных серебром,

обитых бархатом и соболями; на гордых азиатских его конях седла, узды,

стремена блистали золотом, изумрудами и яхонтами; возницы, конюхи царские

одевались, как вельможи. Не любя стен в палатах кремлевских, находя их

печальными, деревянный же дворец Борисов как памятник ненавистный,

самозванец построил для себя ближе к Москве-реке новый дворец, также

деревянный, украсил стены шелковыми персидскими тканям, цветные изразцовые

печи - серебряными решетками, замки у дверей - яркой позолотой, и в

удивление московитянам перед сим любимым своим жилищем поставил изваянный

образ адского стража, медного огромного цербера, коего три челюсти от

легкого прикосновения разверзались и бряцали: чем Лжедмитрий, как сказано в

летописи, предвестил себе жилище в вечности: ад и тьму кромешную!”

К началу XVI столетия, по мере увеличения собственной силы

Московского государства и его значения, по мере увеличения сношений с

иноземными государствами, обстановка московского государя делалась все

торжественнее и пышнее. В этой эпохе придворный этикет вылился уже в точно

определенные формы. Государев дворец в Кремле служил, конечно, центром

придворной и государственной жизни.

Лжедмитрий ни снискал особой симпатии бояр и духовенства. Сильные

нарекания народа вызывали расточительность и безумные траты Лжедмитрия.

Народ боялся новых тяжелых налогов. Всеми этими обстоятельствами сумел

отлично воспользоваться Василий Иванович Шуйский. Он стал во главе заговора

против Лжедмитрия. Лжедмитрий же, по отзыву историков, вел себя крайне

неосторожно, несмотря на распространявшиеся слухи, что готовится что-то

недоброе. Он не только не слушал доносчиков, сообщавших ему тревожные

вести, но велел их даже наказывать. В это время приверженцы Шуйского

распространяли самые чудовищные слухи о Лжедмитрие, вроде того, что он

хочет с поляками избить всех бояр и ввести латинство.

В ночь с 17 на 18 мая новгородские и псковские полки заняли все 12

ворот города и не пускали никого ни в Кремль, ни из Кремля. Около 4-х часов

утра московские колокола разом заговорили. Толпы народа хлынули на Красную

площадь. Шуйский в сопровождении приближенных заговорщиков въехал в Кремль

через нынешние Спасские ворота, держа в одной руке крест, в другой меч.

Подъехав к Успенскому собору, он взошел в него, приложился к образу

Владимирской Богородицы и сказал окружающим: “Во имя Божия идите на этого

еретика”. Стрельцы выдали Дмитрия, и он был убит клевретами Шуйского. Целый

день в Москве шла дикая бесчеловечная расправа...

19 мая произошло избрание на царство Шуйского. Немедленно после

избрания новый царь вошел в Успенский собор и целовал крест на том, что ему

“не осудя истинным судом с боярами, никого не казнить, не лишать имений, а

также не слушать ложных доносчиков”. Шуйский не выждал, пока соберутся

выборные земские люди всего Московского государства, которые, конечно его

бы выбрали, так как серьезных претендентов на престол не было кроме него.

Василий Шуйский был слишком нетерпелив. В избрании его не участвовали даже

многие знатные бояре, которые тогда были в отсутствии. Недостаток такой

законности в избрании, без сомнения, в значительной степени помог и

усложнил те междоусобицы, которые вскоре начались. Кремль не видел ни

празднеств, ни торжественных церемоний, которыми, по освященному веками

обычаю, сопровождается коронование государей России.

Начинается Смутная эпоха ложных царей. Появился целый ряд

самозванцев: Петров и Дмитриев. Вокруг Кремля, резиденции Шуйского, по всей

России начинаются волнения и колебания то в сторону Василия Ивановича, то

на сторону самозванцев. Шуйский в Кремле, хотя и имел престол царя

выбранного, сам по себе не обладал качествами, необходимыми венценосцу, в

особенности в такое смутное время шатания мыслей и не особенной преданности

ему. Ни внешним видом, ни щедростью он не мог равняться с Годуновым, память

о котором хранилась еще. Он был хитрый, невзрачный и притом скупой старик.

Города, один за другим, отпадали от Москвы и присоединялись к

тушинскому вору, так назван был второй самозванец, собравший большое

войско, состоявшее, кроме мятежных жителей, из запорожцев и поляков.

Особенно поправились дела самозванца, когда он перехватил Мнишека и его

дочь, бывшую царицу, жену первого Лжедмитрия, которые возвращались из

Кремля в Польшу. Жажда к наживе со стороны Мнишек, честолюбие бывшей

царицы, которой не хотелось возвращаться простой смертной в свое отечество,

испытав царственные почести и почет, были причиной того, что и они признали

самозванца. Это сильно помогло успеху самозванца. Многих колебавшихся еще

признать его царем это убедило. Северные города стали один за другим

сдаваться ему. Положение Шуйского на троне становилось все более шатким.

Таким образом на Руси образуются две резиденции. Кремль разделил свое

значение с ничтожной деревенькой Тушино, где находился другой царь.

Шуйский направляет своего племянника, Скопина-Шуйского, в Новгород с

тем, чтобы он попросил помощи у шведов для усмирения мятежников. Со шведами

был заключен договор, в силу которого шведское войско вошло в Новгород.

В то время как Скопин готовился разгромить тушинский лагерь, польский

король Сигизмунд задумал воспользоваться бедственным положением России. С

одной стороны, союз Москвы со Швецией подстрекал его к вмешательству в дела

России, с другой стороны, подталкивали его на это дело послы, уверяя его,

что с Россией будет легко справится. 21 сентября 1609 года Сигизмунд стоял

под Смоленском.

В это время положение самозванца было весьма плохое. Скопин уже занял

Переяславль, гнал тушинские отряды и вскоре разбил Рожинского. Весть об

осаде Смоленска в тушинском лагере была встречена неблагоприятно. Поляки

роптали на короля, который хочет воспользоваться произведенными ими смутами

в России, так дорого им доставшимися, чтобы вкусить легкую победу и

сопряженные с ней выгоды. Начались волнения, усилившиеся после приезда

послов от Сигизмунда к полякам - звать их на царскую службу. Самозванец и

Марина Мнишек бежали в Калугу. Тушинский стан распался без царька.

Рожинский и другие паны перешли на службу к Сигизмунду.

После свержения Шуйского верховная власть перешла к государственной

думе, состоявшей из семи знатнейших бояр (“семибоярщина”), которые в

августе 1610 года заключили договор с польским королем о приглашении на

русский престол его сына королевича Владислава, а осенью впустили польские

войска в Москву.

Кремль представлял в то время жалкое зрелище, он был весь

разграблен. Сокровища царской казны, иконы, драгоценности - все было

разграблено поляками.

Положение страны было очень тяжелым. Поднималось широкое общенародное

движение против интервентов. Из Троице-Сергиева монастыря во все концы

страны рассылались призывные грамоты встать на защиту родной земли и

православной веры. Не поддавался на уговоры бояр-изменников и интервентов

погибший в заточении патриарх Гермоген, стойко выступая за освобождение

Руси. В начале 1611 года в Рязани собралось народное ополчение во главе с

П.П. Ляпуновым, князем Д.Т.Трубецким, казачьим атаманом И.М.Заруцким.

Ополчение двинулось к Москве.

В самой Москве народ готовился к восстанию. Интервенты боялись

народного гнева. Они запретили москвичам иметь при себе ножи, плотникам -

топоры. Но предотвратить восстание эти меры не могли. Когда поляки пытались

заставить москвичей укреплять город против приближающегося ополчения,

началось восстание. На узких городских улицах кипели бои. В этот момент

ополчения передовой отряд под командованием князя Дмитрия Пожарского вошел

в город и стал теснить врага. Тогда по совету русских бояр-изменников

польские власти подожгли город. Ветер гнал пламя в сторону русских воинов.

Израненного Пожарского с трудом удалось вывезти из Москвы. Город был

полностью сожжен. Скоро подошли основные силы ополчения и стали лагерем.

Ополченцы выбили поляков из Белого города и осадили Кремль и Китай-город.

Однако летом 1611 года ополчение распалось в силу острых противоречий между

казаками и дворянами.

Осенью 1611 года в Нижнем Новгороде собралось второе ополчение,

которое возглавили посадский староста Кузьма Минин и мужественный

полководец, князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Главные силы подошли к

Москве в августе 1612 года. В ожесточенным бою были отброшены королевские

войска, пытавшиеся извне прийти на помощь своему московскому гарнизону. В

разгар боя ополченцев поддержал большой отряд казаков - остаток первого

ополчения. Предводитель казаков князь Д.М.Трубецкой вначале противился

участию своих таборов в сражении, не доверяя руководству Второго ополчения.

Кремль представлял в то время жалкое зрелище, хотя пожары и не

тронули его, но он был весь разграблен. Сокровища царской казны, иконы,

драгоценности - все было разграблено поляками.

В осажденном Кремле начался страшный голод. Смертность от

истощения и была ужасная. Тогда поляки вынуждены были сдаться сами. Кремль

был опять в руках русских. Это был день освобождения России. Этот день был

предвестником новой, лучшей доли, лучшей будущности, ожидавшей Россию. 25

октября русские торжественно вступили в Кремль. Все ворота Кремля были

открыты. Впереди всех шло о духовенство с Дионисием во главе, с крестами,

иконами и хоругвями. В Успенском соборе был отслужен торжественный,

благодарственный молебен.

Наконец русское ополчение после стольких усилий вступило в

Кремль, вероломно отданный полякам, вступило для того, чтобы в нем советом

всей земли выбрать государя и умиротворить русскую земле, страдавшую столь

долго от бесчисленных бедствий. Под единой властью должно было вновь

создано сильное и славное государство, под властью человека, которому были

дороги русские интересы.

Теперь настало время окончить вторую миссию земского ополчения

- выбрать царя. Весьма многие дворяне, боярские дети, служилые люди и

казаки, стоявшие за Михаила Федоровича Романова, подали челобитную с

множеством подписей Авраамию Палицыну для представления ее Собору. С таким

же заявлением желания видеть Михаила Федоровича на царстве прибыл посол от

Калуги и северных городов.

Понятно было общее желание народа. Дом Романовых был всегда

уважаем и любим. Анастасию и Никиту Романовых народ не только любил и

помнил, но память о них сделалась даже достоянием его эпоса. Сочувствие к

дому Романовых пробудилось с особенной силой во время притеснения их

Годуновым, когда они подверглись несправедливым жестокостям. Наконец

теперь, в Смутное время, старший представитель этого рода митрополит

Филарет мужественно стоял за правду и в настоящее время был задержан в

Польше, по-прежнему оставаясь твердым и непреклонным.

21 февраля 1613 года все выборные собрались на Красную площадь,

и не успели еще окончить вопроса о том, кому быть царем, как народ громко

провозгласил; “Михаил Федорович Романов будет царь-государь Московскому

царству и всей Русской державе”.

2 мая произошел торжественный въезд царя в столицу и в Кремль.

Михаил и мать его слушали молебен в Успенском соборе, после чего всяких

чинов люди подходили к руке царской и здравствовали великому государю. 11

июля произошло коронование на царство. С избранием и воцарением Михаила

Федоровича окончилось Смутное время.

В продолжение всего царствования Михаила Федоровича идет усиленная

деятельность по постройке различных хором и зданий. Вместо деревянных

зданий строится много каменных, но последние с трудом завоевывают себе

симпатию; так царское семейство, убежденное, что в деревянных зданиях жить

полезнее, не жило в каменных. В Кремле тогда еще находился Разбойный

приказ, место уголовного суда, а местом пыток был Константиновский

застенок, откуда тела тюремных сидельцев вывозились на переулки для сбора

милостыни на их погребение. Местом казни было полое место в Кремле, а потом

перед Лобным местом, на теперешней Красной площади. Все пространство от

Никольских до Спасских ворот в прежнее время служило ареной для казней.

Здесь стояло около 15 церквей, выстроенных родственниками казненных на тех

местах, где прежде торчали на кольях головы, где валялись обезглавленные

тела, где висели повешенные. Церкви эти назывались “на крови у голов, что

на рву”.

Вообще все тридцатидвухлетнее царствование Михаила Федоровича

было посвящено как на устройство земли русской, так и на устройство дворцов

в Кремле, как мы видели, чрезвычайно разоренных при господстве поляков, так

как все ценное было разграблено во дворцах, и сам дворец был без окон и

дверей. Но Московское государство, совершенно разграбленное и разоренное,

первоначально доставляло скудные средства к восстановлению благолепия и

красоты дворца, который постепенно увеличивался и обстраивался. В 1614 году

были уже выстроены новые большие государевы хоромы, а в следующем

иконописцы расписывали в них подволоки или плафоны, а затем сторож Михалка

Андреев делал в Серебряную палату тех же хором литую вислую подволоку;

потом устроены новые кровли (которые, по всей вероятности, были сделаны

котельными мастерами) над Золотой, царицыной палатой и над проходными

палатами, а также на Постельном крыльце. Но пожары являются сильными

врагами построек и усовершенствований Кремля. Так в 1619 году, по всей

вероятности, сгорели царские деревянные хоромы, так как уже в следующем

году дворцовый плотничный староста Исаев выстроил для государя новые

хоромы. Лучшие иконописцы того времени расписывали эти хоромы живописью в

иконном стиле. Через несколько лет к ним были прибавлены две мыленки,

избушка и сенничек, а в 1625 году была возобновлена церковь Рождества

Богородицы на Сенях с приделом Св. Лазаря. В то же время за дворцом были

выстроены каменные ледники и пивоварни, а над каретными дворами - светлица,

палата, мастерская для золотых и белых швей; для них же вблизи палаты было

поставлено несколько деревянных светлиц на подклетях. Таким образом, мало-

помалу обстраивался дворец в Кремле, но только он был окончательно устроен,

как вновь сильный пожар в мае 1626 года опустошил его. При этом сгорели:

двор государев и патриарший, монастыри Вознесенский и Чудов и “в приказах

каменных всякие дела погореша, и казна, и конюшни, и житницы все и все дела

государевы погореша”. Но вскоре были вновь воздвигнуты новые жилые

постельные хоромы, и уже в сентябре Михаил Федорович справлял в них

новоселье, именно в новой передней избе. Через два года царь праздновал

новоселье в новой брусяной столовой избе и угощал бояр обедом, а те ему

били челом, хлебом да солью, да соболями, кто сколько мог, парой или даже

целым сороком собольих мехов. В 1627 году палатный мастер, иностранец Джон

Талер возобновлял Сретенский собор, выстроил новую церковь на сенях царицы,

новую каменную церковь во имя великомученицы Екатерины, по всей

вероятности, на место деревянной же сгоревшей. Именно после майского пожара

1626 года мы видим преобладающий тип построек, уже каменный, так как

обитатели Кремля горьким опытом были научены опасности постоянных пожаров

деревянных построек. По указу государя из разных мест были собраны в Кремль

каменщики и кирпичники для многих церковных, дворцовых и палатных “каменных

дел”. Вызван был кирпичный мастер из Голландии для постройки кирпичной

поварни, на которую была проведена вода посредством водоподъемной машины,

так как в то время вода в Москве-реке не была загажена стоками фабричных

нечистот и представлялась чистой и годной для питья. Свиблова башня, в

которую была проведена из Москвы-реки вода, а из нее в поварню, на сытный

коровой дворец, - с тех пор начала вызываться Водовзводной. В 1635 и 1636

годах были выстроены каменные хоромы для государя и его детей, которые были

поставлены на стенах старого здания над мастерской палатой, бывшей в начале

XVI века приемной Софии Палеолог, а позже Елены Глинской и называлась

задней и западной, и над палатами - подклетными, которые тянулись до палаты

меньшей - Золотой. Это место было занято прежде деревянными хоромами, на

месте которых появились теперь три новых каменных этажа, выведенных подлицо

с царицыными приемными палатами и с теремом наверху. Надпись,

возобновленная над входом, указывает, что верхний этаж предназначен был для

малолетних царевичей Алексея и Ивана. Это здание существует и теперь и

носит название Теремного дворца. Несмотря на то, что этот дворец каменный,

по своему устройству и расположению он вполне представляет собой тип

деревянных жилых хором и является чрезвычайно интересным памятником

русского зодчества, как в самом фасаде, так и в деталях, даже во внешних,

наружных украшениях, например, окон, которые по своему рисунку весьма

напоминают резьбу из дерева, но внутри дворца характер деревянных построек

является еще более заметным. Почти все комнаты трехэтажного дворца

одинаковой величины, с тремя окнами - тип великорусской избы, так это

Теремной дворец представляет несколько таких изб, поставленных рядом и

связанных между собой в несколько ярусов с теремом или чердаком наверху.

Хотя мы и видим, что теснота деревянных построек и довольно частые пожары,

посещавшие Кремль, и заставляют строить каменные дворцы, но тем не менее

помещение в обширном дворце не расширяется, а еще остается вполне

подчиненным условиям быта наших предков. С восточной стороны этого дворца

был устроен храм во имя Нерукотворенного образа с пределом Иоанна

Белградского. Эти церкви при дворцах, составлявших необходимую

принадлежность каждого отдельного помещения, назывались “что на Сенях” и

находились при помещениях цариц, царевичей и царевен. Площадка,

образовавшаяся между теремом и этой новой церковью, составляла передний

каменный двор, с которого шла лестница на постельное крыльцо и впоследствии

запиралась золотой решеткой, почему и эта церковь Спаса на Сенях получила

название “Спас за Золотой Решеткой”. Вообще же в этих каменных постройках

дворцов хотя и вполне удержалась традиция русской деревянной избы, но все-

таки вводились некоторые, хотя мелкие, нововведения, приближавшие

архитектурную реформу.

Во время правления характер архитектурной деятельности в Кремле

значительно усовершенствовался. Кремль приобретает в общем вполне

благообразный вид. Приказы переведены из Кремля в Белый и Китай-города

вследствие того, что постройки, в которых они помещались, чрезвычайно

обветшали. По улицам Кремля прежде стояли нищенские избушки, где жили

убогие, но с 1678 года они мало-помалу уничтожились, так как для убогих

велено было строить богадельные избы при церквях.

В шесть с небольшим лет, в которые царствовал Федор Алексеевич,

Кремль значительно украсился. На портрете его при гробнице в Архангельском

соборе есть надпись, из которой мы узнаем следующее: “Многие церкви Божии

пречудно многим благолепием украси и научение свободных мудростей

российского народа присно промышляше и монастырь Спасский, иже во граде

Китае на то учение определи и весьма похвалы достойную свою царскую

утвердительную грамоту со всяким опасным веры охранением, на то учение

написа; домы каменные на пребывание убогим и нищим со довольным пропитанием

содела и оных упокояще многие тысящи, царских многолетних долгов народу

отдате и впредь дани облегчи, царский дом и грады Кремль и Китай преизрядно

обнови”.

В Кремле, еще в царствование Михаила Федоровича, на скате горы

были устроены на сводах красные набережные сады - верхний и нижний - и

которые были украшены и устроены при царе Федоре Алексеевиче, в конце

царствования. Каменная стена с окнами огораживала с набережной стороны эти

сады, а с внутренней - решетка. В 1681 году был устроен здесь пруд,

выложенный свинцовыми плитами, в который проведена была вода из

водовзводной кремлевской башни. Этот пруд весьма замечателен. Петр в

детстве здесь плавал в потешных карбусах и шнавах, и, без всякого сомнения,

здесь зародилась у великого монарха любовь к мореплаванию и

кораблестроению. При Федоре Алексеевиче процветает садоводство и

цветоводство. Кроме цветов и аптекарских трав в обоих набережных садах

росли только плодородные деревья и кусты. В это же царствование впервые

привезены в Кремль розы. Здесь рос виноград и посеяны были арбузы.

Впоследствии в садах были устроены по шесть оранжерейных палат в каждом,

отапливаемые муравленными, израсцовыми печами. В летнее время сады

защищались от птиц сетями из медной проволоки. В 1687 году построенная в

Кремле Водовзводная башня доставляла воду в сады. Верх ее украшен был

часами, а в середине помещалась машина. По углам верхнего сада от дворца к

реке стояли большие чердаки вроде беседок. Подле самых хором устроены были

комнатные или сенные сады. Федор Алексеевич был вообще любитель садоводства

и украшал царские вертограды.

В 1682 году Федор Алексеевич умер. Его братья Петр и Иван

(умерший в возрасте 16 лет) были взошли на престол. В 1689 году Софья, их

сестра попыталась при поддержке стрелецких войск произвести переворот,

чтобы захватить царский трон, но потерпела неудачу. Ее отстранили от власти

и заточили в Новодевичий монастырь. Царем стал Петр.

Прежде чем перейти к новой эпохе в истории Кремля, когда взамен

его Петр Великий соединяет вновь выстроенный им город Петербург с

историческими судьбами России, остановимся на общем очерке Кремля, над его

улицами и площадями, дворцовыми и другими зданиями, какими они

представлялась в это время, в конце XVII столетия.

Между двумя стенами Кремля простирался глубокий ров; стены были

покрыты на два ската деревянной кровлей. Креме стены с бойницами, внутри

Кремля по верху Подола к нижней стене на берегу Москвы-реки примыкала

третья стена от Свибловской до Водовзводной башни. Внутри Кремля между

зданиями и стенами было десять ворот. На стене у Спасских ворот, на

полубашне, называвшейся царской и всполошной, висел всполошной колокол.

Возле этой башне у стены была стрелецкая караульня. При Константиновской и

Никольской башнях стояли одноименные с ними застенки, где заключались и

истязались обвиняемые в преступлениях.

Большие улицы в Кремле шли от Ивановской площади, между

каменными стенами и палатами к Спасским воротам, между деревянными стенами

к Никольским и Ризположенским воротам, между каменными приказами и двором

Мстиславского к Водяным воротам. От Никольских ворот до Вознесенского

монастыря шла прямая улица. В кремле, кроме этих главных улиц, находились

малые улицы, “тупики” и переулки.

Позади собора Св. Николы Гостунского, от церкви Рождества

Богородицы на Трубе, проходила каменная труба подле стен Кирилловского

подворья и двора князя Черкасского у Фроловских ворот; другая, свинцовая

труба шла от Хлебного дворца к Водовзводной башне близ Боровицких ворот.

Ивановская площадь была древней и самой главной площадью в

Кремле. Она служила сборным пунктом площадных подьячих - тогдашних

маклеров, которые на площади же писали для желающих различные акты: купчие,

закладные, оборочные и местные памяти, которые свидетельствовались тут же

собравшимися сюда послухами (свидетелями). Такое площадное производство дел

продолжалось до Петра I. До 1681 года в Кремле совершались и казни над

преступниками. Разбойный приказ находился на Подоле, между церковью

Константина и Елены и Константиновской башней. Площадь, где ныне Арсенал,

тогда была сборным местом стрельцов. На ней стояли дома князя Лыкова,

Оболенского и трех братьев Годуновых. На юг по скату Боровицкого холма,

против дворца расположены были два набережных сада, о которых мы уже

говорили.

Так как Кремль был местоприбыванием царя и его дворца, то в них

находились каменные и деревянные дворцы. В XVII веке находились: Золотая

палата от Благовещения к Красному крыльцу, Грановитая, чердак царицы

Анастасии, где жил царь Иван Васильевич, дворец с Золотой палатой царицы

Ирины, Мастерская палата или так называемый Теремной дворец и проч. К

домашнему обиходу принадлежал житный двор с портомойными воротами и

запасной дом, хранилище всяких съестных припасов, который разделен был на

три дворца; хлебный, кормовый и сытный с погребами.

Кроме царских дворцов, приказов и других казенных зданий в

Кремле, бояре и духовные особы имели также свои помещения, палаты и дворы.

В конце этого столетия в Кремле еще славились дворы: Милославского,

Морозова, Шереметьева, князя Черкасского, боярина Стрешнева, с крестовыми

на них церквями. В разных местах Кремля, на своих дворах и двориках, жили

протопопы и попы кремлевских церквей. Обыкновенно боярские дома были

двухэтажные, а улицы вымащивались бревнами. Вообще, в то время деревянных

зданий в Кремле было гораздо больше каменных, а скученность построек делала

их очень небезопасными от огня.

В ноябре 1682 года в Кремле произошел большой пожар. Сгорели

выстроенные Федором деревянные хоромы царя Петра и хоромы царевен.

Загорелся Успенский собор, на котором сгорела кровля и в главах оконницы,

так что все значительные иконы и мощи чудотворцев вынесены были из

предосторожности в Архангельский собор. Через 3 года на месте погоревших

выстроены были новые, для царя Петра и его матери, деревянные хоромы, а для

царевен Софьи и других были возведены трехэтажные каменные палаты, в нижнем

этаже которых была устроена комната, по приказанию царевны Софии, “где

сидеть с боярами, слушать всякие дела”. В то же время построена новая

церковь Красного сада и новых хором царя Петра построена церковь во имя

Петра и Павла. Для подкрепления Верхоспасского собора в Меньшой Золотой

палате подведены были под своды крестообразные, каменные “перетитивья”,

которые хотя и обезобразили палату, но сберегли ее от разрушения.

Возобновлены были: Грановитая, Золотая Средняя, Ответная и другие палаты, а

также Красное крыльцо.

В конце XVII столетия, перед единодержавием Петра, Кремль

достиг апогея своего величия. Царские дворцы находились в самом цветущем

состоянии, какого не достигали ни в одно из предыдущих царствований. В это

время обширность и великолепие дворцов вполне выразили характер древней

царской жизни, во всем его блеске и царственной пышности. С этого времени

начинается постепенное разрушение и запустение Кремля. Пожар в 1696 году, в

год смерти последнего старинного московского царя Ивана Алексеевича, был

началом этого разрушения и запустения.

Нельзя обойти молчанием события, имеющие отношение к Кремлю в

царствование императора Петра, сильного пожара 16 июня 1701 года,

начавшегося в Кремле в Новоспасском подворье у Спасских ворот. Пожар этот

истребил в Кремле множество деревянных домов и повредил много каменных. До

Петра в Кремле находилось много частных зданий, принадлежавших князьям и

боярам. При некоторых из них имелись также и домашние церкви. По повелению

Петра, дома эти по большей части были снесены, а земли взяты в казну. После

учреждения Московской губернии (1708) был подтвержден изданный ранее

стеснительный указ о строении каменных зданий как в Кремле, так и в Китай-

городе. Указом же 1714 года, вследствие недостатка каменщиков в Петербурге,

воспрещались во всем государстве каменные постройки. Указом 1725 года

велено было заменить деревянные мостовые Кремля каменными. При Петре в

Кремле помещались: сенат, рентерея у колокольни Ивана Великого, разные

коллегии, конторы и дворы; Конюшенный, Аргамачный, Потешный, Сытный,

житный, Магазинный и другие здания. В 1701 году в Москве начата была

вызванным в Россию иностранным мастером Конради постройка Арсенала. При

Петре еще оставались в Кремле боярские дома князей: Голицыных, Черкасского,

Трубецкого, бояр: Шереметева, Милославского, Татищева.

После неудачной битвы со шведами под Нарвой, на случай

угрожавшей от противника опасности, Петр велел укрепить Кремль по правилам

фортификации. Рвы и земляные окопы окружали Кремль с двух сторон, с третьей

он был защищен глубоким, выложенным камнями, рвом. По выражению Петра от

Водовзводной башни до Каменного моста сама “натура зело укрепила Кремль”.

Из 20 кремлевских башен одна из них, Спасская, имела ворота, обитые медью,

два щита с железной, между ними находившейся решеткой, какая находилась

между Константиновской и Отводной башнями. Свинцовые трубы, пролегавшие

между Водовзводной башней и набережным садом, были вынуты и отправлены в

Петербург. Таковы был незначительные внешние изменения, происшедшие в

Кремле в царствование великого императора.

После царствований Екатерины I и Петра II на престол взошла

императрица Анна Иоановна. В ее царствование внешний вид Кремля получил

некоторые изменения. В 1730 году императрица повелела сломать и перенести в

Лефортово деревянный дворец, стоявший возле цейхгауза в Кремле, в котором

тогда жил обер-гофмейстер граф Салтыков. Дворец этот был только за год до

этого построен и назывался Аннегофским. В том же году приказано было в

Кремле, равно как и во всей Москве, по всем большим улицам расставить на

расстоянии 10 сажен друг от друга фонари. В 1736 году, как меру

предосторожности от пожаров, велено было на больших улицах вырыть колодцы с

двумя насосами каждый. Для Сыскного приказа были назначены те палаты, в

которых до того времени помещался разбойный приказ, находившийся у

восточной стены Кремля. Бархатный двор, стоявший между Никитскими и

Арбатскими воротами, перешел в ведение Придворного ведомства. В 1731 году

велено было пристроить особую церковью к башне у Житного двора, где был

помещен образ Благовещения Божией Матери.

В царствование Анны Иоановны отлит был также и тот знаменитый

большой колокол, который известен под именем “царь-колокола” и составляет

одну из достопримечательностей Кремля. Вес колокола предполагался в 14000

пудов; отлить его взялся мастер Иван Моторин, который и устроил для этого

литейные печи со всеми необходимыми приспособлениями близ самого здания

Ивановской колокольни Но самому Моторину не удалось кончить это

предприятие, которым очень заинтересована была сама императрица. Первый

опыт отливки не удался, затем Иван Моторин умер, передав дело своему сыну

Михаилу. В ноябре 1736 года в присутствии коломенского архиепископа

Вениамина дело было приведено к благополучному концу: царь-колокол был

отлит, хотя поднять его на Ивановскую колокольню и не удалось.

Во времена Анны Иоановны страшный пожар 29 мая 1737 года

опустошил Кремль и Москву. С колокольни Ивана Великого рухнули многие

колокола, а у царь-колокола, как говорят, горящее бревно, отбило край. Все

деревянные здания, находившиеся в Кремле, были обращены в пепел, и сильно

повреждено много каменных. не уцелели и сами кремлевские башни и стены:

деревянные всходы, мосты и кровли на многих из них оказались уничтоженными.

Опустошив Кремль, пожар истребил множество строений также в Китай-городе и

Белом городе. Указом 22 июня 1737 года Анна Иоановна велела восстановить за

счет казны сгоревшие дворцовые и соборные церкви. Еще через несколько лет

после пожара, уже в царствование Елизаветы, Кремль являл в себе

неизладившиеся еще следы этого страшного пожара 1737 года.

После Анны Иоановны императором был Иоанн Антонович, затем

Елизавета Петровна.

В 1748 году разобраны были синодальные палаты от церкви Трех

Святителей ко дворцу и посреди Синодального двора, где помещались Казенный

приказ и казенные палаты. Вместо разобранных были построены новые,

двухэтажные палаты. После истребления пожаром деревянного кремлевского

дворца за Благовещенским собором императрица Елизавета временно проживала в

синодальных присутственных апартаментах и повелела заложить новый каменный

дворец, оконченный уже при Екатерине.

Екатерина II вновь учредила Каменный приказ и повелела строить

разные городовые здания в Кремле.

В Кремле при Екатерине были построены: наместничий дом для

присутственных мест, где теперь здания Судебных установлений (окружной суд

и судебная палата), Конюшенный двор и каменный шатер, где помещались четыре

большие пушки и набатный колокол. В эту эпоху некоторые древние здания и

постройки в Кремле были сломаны, а места были отведены под площади и улицы.

Митрополит Платон к главному входу Чудова монастыря пристроил готический

портал и обширный каменный архиерейский дом, позднее обращенный в

Николаевский дворец.

С 1780 года сама кремлевская гора несколько раз обделывалась,

причем уничтожены были остатки Благовещенских ворот, Набережного сада и

Расписной палаты, стоявшей на скате этой горы. Место снесенных построек

заняли улицы и площади. При перестройках и поправках церквей древние

длинные и узкие окна и малые входные двери были значительно расширены.

В ряду достопамятных для Кремля событий Екатерининского

царствования необходимо помянуть о происходившей в 1773 году, в присутствии

самой императрицы и ее наследника, закладки громадных царских палат в

Кремле. Начальный пункт закладки палат находился у башни Тайницких ворот.

На медной доске, положенной при закладке в фундамент здания, находится

следующая надпись: “Императорский дворец, повелением благочестивейшей,

великой государыни Екатерины II, императрицы и самодержцы всероссийской,

избывительницы Москвы от смертоносной язвы, победительницы Оттоманской

гордой Порты, сохранительницы каждого своего подданного безопасности,

законодательницы всероссийской, к славе Российской империи, к чести своего

века, к бессмертной памяти будущих времен, к укреплению столичного города,

к утехе и удовольствие своего народа, положено сих великолепных

императорских чертогов основание, в лето от сотворения мира 7281, от

воплощения сына Божия 1773, месяца июня 1 дня, царствование ее величества

одиннадцатый год, строение производилось под главным смотрением армии

генерал-поручика и кавалера Михаила Михайловича Измайлова”. План этих палат

сочинил известный в то время архитектор Василий Бажанов, а помощником у

него был Казаков. Различные препятствия, однако, помещали постройке

предположенных палат, деревянная модель которых, сделанная архитектором

Елевзоем Назаровым, сохранилась до нашего времени. Многие здания для

очистки места под постройки этого дворца были снесены. Когда же оказались

расселины в стенах Архангельского собора, тогда императрица повелела

прекратить постройку этого дворца. При расчистке места были уничтожены

остатки Набережного сада, возобновленного Елизаветой, но при Екатерине еще

оставались при подошве кремлевского холма каменные своды садовых палат с

выходами.

Граф Чернышев, главнокомандующий Москвы, приказал в 1792 году

спустить два пруда, бывших на Неглинке между Боровицкими и Воскресенскими

воротами, что значительно изменило к лучшему западную сторону окрестностей

Кремля.

Непродолжительное четырехлетнее царствование императора Павла I

ознаменовалось же, однако, некоторыми переменами во внешнем виде Кремля и

Москвы, которой он придал, сообразно господствовавшему тогда преобладанию

немецкой дисциплины, характер более военного, чем гражданского города.

Некоторые из присутственных мест были уничтожены, иные переименованны

учреждены также и новые. Совершенно упразднены были: Берг-контора, Удельная

экспедиция, а вместо прежних магистратов были образованы рейхгаузы. Были

выстроены помещения войск казармы, благодаря чему жители были освобождены

от тягостных для них постоев. Было открыто Московское городское правление;

установлена такса на жизненные припасы. Павел I утвердил существование в

Москве единоверческой церкви. 14 марта 1800 года было издано высочайшее

повеление о приходах и расходах городских домов Москвы.

Наступил оставшийся навсегда памятным для России и Кремля 1812

год. После объявления войны французы, предводительствуемые Наполеоном,

вступили в пределы России в июне. Уже 2 (14) сентября Наполеон подошел к

Москве и остановился на Поклонной горе. Более двух часов он прождал

московскую депутацию с ключами от города. Вскоре ему доложили, что город

пуст.

- Нет, не пошла Москва моя

К нему с повинной головою.

Не праздник, не приемный дар,

Она готовила пожар

Нетерпеливому герою.

А.С.Пушкин.

2 сентября русские войска оставили Москву, а французы заняли

ее. И в этот же день в различных частях города (на Красной площади, Арбате,

в Замоскворечье) вспыхнули пожары. Вопрос о причине московских пожаров

вызвал различные суждения современников и историков. Зарубежные историки

считают, что М.И. Кутузов и московский губернатор Растопчин распорядились

сжечь Москву. Некоторые отечественные историки виновниками пожара считают

французов-мародеров. Сегодня многие российские историки считают, что Москву

жгли сами жители, перед тем как уйти из города. В результате три четверти

Москвы погибли в огне.

“Что за люди! - восклицал Наполеон, глядя на зарево московского

пожара. - Это скифы!.. Чтобы причинить мне временное зло, они разрушают

созидание веков!”

3 сентября через Боровицкие ворота въехал в Кремль Наполеон.

При его следовании улицы были пусты, окна и двери домов были заперты.

Выражение лица Наполеона было сурово, но оно несколько прояснилось, когда

он вступил в Кремлевский дворец, избранный им для своего жительства. “Вот

эти гордые стены, - сказал он, увидав Кремль и войдя во дворец, - наконец-

то я в Москве, в древнем дворце царей, в Кремле. Русские, - продолжал

Наполеон, обращаясь к окружавшим, - еще сами не знают, какое произведет на

них впечатление занятие Москвы. Посмотрим, что они будут делать. Если они

еще не войдут в мирные переговоры с нами, - мы сделаем свое дело,

представим миру небывалое явление спокойно зимующей армии посреди

враждебного ей народа, окружающего ее со всех сторон. Наша армия,

пребывающая в Москве, будет походить на корабль, охваченный льдами, но с

возвращением весны мы снова начнем войну. Впрочем, до этого не дойдет,

император Александр не доведет меня до этого. Мы войдем с ним в соглашение,

и он подпишет мир”.

Первую московскую ночь Наполеон провел спокойно в Кремлевском

дворце. На другой день, в 7 часов утра, он позвал к себе своего доктора

Метивье и предложил ему обычный вопрос: что нового? Когда доктор сказал,

что вокруг Кремля распространяются пожары, Наполеон сперва равнодушно

ответил: “Это неосторожность солдат, вероятно, они разложили огни для

приготовления пищи слишком близко к деревянным домам”. Но вслед за этими

словами взгляд его остановился неподвижно и выражение лица, “сперва

исполнено благорасположения, сделалось ужасным”, он быстро вскочил с

постели, поспешно оделся, не произнося ни слова, толкнул ногой так сильно

прислуживавшего уме мамелюка, который надевал неловко сапог, что тот упал

навзничь. Очевидно, что в эту минуту Наполеон вспомнил доходившие и до него

толки, слухи и разговоры на тему о том, что русские намереваются сжечь

Москву.

В эту самую ночь не совсем затушенный накануне пожар Зарядья и

рядов опять разгорелся с новой силой и перешел на главный Гостинный двор,

который к утру и был весь охвачен огнем. Пылали дома на Ильинке и

Никольской, видны были также пожары в различных местах Китая и Белого

города. Сильный северо-восточный ветер несколько раз направлял пламя к

Кремлю. Осыпаемый огненными искрами и пылающими головнями, Кремль освещался

иногда таким ярким светом, что казалось, будто в его стенах уже начался

пожар. Между тем в Кремле помещены были по распоряжению начальника

французской артиллерии, генерала Ларибуассьера, подвижной пороховой магазин

и все боевые снаряды молодой гвардии, фуры с боевыми снарядами стояли даже

как раз напротив окон дворца, в котором ночевал император Наполеон. В

Кремле всю ночь царствовала сильная тревога. Вот что рассказывает очевидец,

граф Сегюр: (В то время, как наши солдаты боролись с пожаром и оспаривали

свою добычу у огня, Наполеон, сон которого не смели потревожить в течение

ночи, был пробужден двойным светом: дня и пожара. Первым его движением был

гнев: он хотел властвовать даже над стихиями. Но скоро он должен был

преклониться и уступить необходимости. Удивленный тем, что поразив в сердце

империю, он встретил не изъявления покорности и страха, а совершенно иное,

он почувствовал, что его победили и превзошли в решимости. Это завоевание,

для которого он все принес в жертву, исчезало в его глазах в облаках дыма и

пламени. Им овладело страшное беспокойство, казалось, его самого пожирал

огонь, который нас окружал. Ежеминутно он вставал, ходил и снова садился.

Быстрыми шагами он пробегал дворцовые комнаты, его движения, порывистые,

грозные, обличали внутреннюю жестокую работу. Он оставляет необходимую

работу, принимается за нее снова и снова бросает, чтобы посмотреть в окно

на непрекращающееся распространение пожара.

Из его стесненной груди вырываются короткие и редкие восклицания: “Какое

ужасное зрелище! Это сами они поджигают, сколько прекрасных зданий!.. Какая

необычайная решимость... Что за люди: это - скифы!”(

Пожар свирепствовал все сильнее и страшнее: из окон

Кремлевского дворца все Замоскворечье, охваченное пламенем, казалось каким-

то огненным морем. Несмотря на большое пространство, отделявшее Кремлевский

дворец от этого пожара, оконные стекла дворца до того накалились, что к ним

нельзя было прикасаться. Стоявшие на кровлях солдаты едва успевали

своевременно тушить искры и головни, со всех сторон сыпавшиеся на дворец.

Возраставшая сила пожара и толки о поджигателях усиливали беспокойство

Наполеона. Он молчал, когда окружавшие его лица советовали ему удалиться из

Кремля. Очевидно, ему не хотелось, только что поместившись во дворце

русских царей, немедленно его покинуть. “Он порывисто ходил взад и вперед,

- говорит граф Сегюр, - останавливаясь перед каждым окном и глядя на

страшную стихию, охватывавшую все места, все входы в Кремль, окружавшую его

со всех сторон, как осажденного, и подступавшую все ближе и ближе к

Кремлю”. До этого времени пожар Гостинного двора и другие пожары в разных

местах Москвы еще не особенно озадачивали Наполеона, помещавшегося в

Кремлевском дворце, посреди больших зданий и за высокими стенами Кремля, но

пожар Замоскворечья, бывший прямо перед окнами дворца, произвел на него

сильное впечатление. В ночь с 5 на 6 сентября загорелось Замоскворечье.

Мосты на реке, а также барки с хлебом охватились огнем. Общее пламя как

будто слилось, сплотилось в поток раскаленной лавы и обвилось ярким венцом

над несчастной Москвой. Глазам Наполеона представилось волнующееся

огнедышащее море, в волнах которого погибали городские здания. Особенно

беспокойно провел Наполеон вторую ночь в Кремле. В сильном волнении, с

тоской на сердце расхаживал он по залам дворца и несколько раз из кабинета

Александра выходил на террасу, обращенную к Москве-реке, но вид огненного

океана, обвивавшего город, пронзительный визг крутящегося пламени

производили на него страшное впечатление, и он, глубоко взволнованный,

возвращался в комнаты дворца. В весьма редких местах пожара можно было

только различить кровли еще не успевших загореться строений и колокольни, а

вправо от Грановитой палаты, за кремлевской стеной подымалось до небес

облако густого черного дыма и слышен был треск разрушавшихся кровель и

стен. Весь Кремль был переполнен солдатами Наполеоновской гвардии; одни из

них тушили искры и головни, другие стояли наготове к выступлению из Кремля;

лошади были оседланы и запряжены, - все было готово оставить Кремль и

вывести из него военные снаряды и запасы. Но Наполеон все еще медлил

покинуть Кремль. Вдруг распространился слух, что под Кремлем устроены мины,

и всюду раздался крик: “Кремль горит!” Наполеон вышел из дворца на

Сенатскую площадь, чтобы лично удостовериться в грозящей опасности.

Оказалось, что горела Троицкая башня, близ Арсенала. Хотя усилиями гвардии

этот пожар был вскоре и был прекращен, но всякую минуту могли вспыхнуть

новые, так повсюду летали и сыпались искры и горящие головни. Наполеону

было необходимо было позаботиться и о своей личной безопасности.

Неаполитанский король Мюрат, итальянский вице-король Евгений Богарне,

начальник его штаба, маршал Бертье и другие приближенные лица на коленях

умоляли Наполеона оставить Кремль. В это же время схватили в Кремле

русского полицейского чиновника и арестовали его, считая поджигателем.

Наполеон решился на время оставить Кремль и поместиться в Петровском

дворце, за Тверской заставой. С большим трудом он и его свита выбрались из

Кремля и пылавших улиц Москвы. Они шли пешком, а жар пожара жег им лица.

Они блуждали по горевшим улицам, спасаясь от настигавшего их часто пламени

пожара, и едва к вечеру добрались до Петровского дворца.

5 сентября пожары начали утихать, а в ночь на 6 пошел сильный

дождь, который продолжался еще с большей силой и весь день в воскресенье, 8

сентября, Наполеон возвратился в Кремль и опять поселился во дворце.

Во время пребывания французов в Москве храмы Кремля не избежали

поругания. Все церкви были ограблены; в Успенском соборе вместо паникадила

висели большие весы, на которых французы взвешивали выплавленное золото и

серебро из награбленных церковных сокровищ, риз, окладов, чаш и проч. Тут

стояли плавильные горны и были устроены стойла для лошадей самого

Наполеона. В Верхоспасском соборе стояли кровати, а престол его служил

обеденным столом. Маршал Даву не раз устраивал себе спальню в алтаре

главного храма в Чудовом монастыре.

Между тем, ввиду наступающей зимы, Наполеон делал некоторые

приготовления, чтобы покинуть Москву. В это время с колокольни Ивана

Великого в Кремле сняли крест, предполагая, что он золотой, чтобы увезти

его в числе трофеев, точно также Наполеон велел обобрать все серебряные и

золотые украшения кремлевских соборов.

В первых числах октября больные и раненые французы были

вывезены из Москвы по Смоленской дороге. Но Наполеон все еще не желал,

чтобы все знали о его намерении оставить Москву. Так Наполеон поручал

Мюрату укреплять Кремль. Решившись покинуть Москву, Наполеон задумал сжечь

в ней все уцелевшие от пожара здания и взорвать Кремль с его древними

стенами и башнями, с его дворцами и соборами. Исполнение этого намерения

было поручено оставшемуся с арьегардом отступавшей из Москвы французской

армии маршалу Мортье. За час до оставления Кремля Наполеон писал герцогу

Бассону в Вильну: “С выступлением армии в поход завтра я решу взорвать

Кремль”. Поражение Мюрата под Тарутиным заставило, как известно, Наполеона

поспешно оставить Москву. С высоты знаменитых Воробьевых гор начальнику

артиллерии генералу Ларибуассьеру велено было все оставшиеся в Москве по

выходе из нее французов боевые снаряды, свинец, порох и заряды

сосредоточить в Кремле. “Может быть, я еще возвращусь в Москву”, - писал

Наполеон, но конечно он сам менее всех мог поверить этому возвращению в

Кремль, наполненный порохом с подведенными под него минами.

Наполеон покинул Кремль и Москву рано утром 7 октября и

отправился по старой Калужской дороге. Маршал Мортье, оставшийся с

небольшим отрядом в Кремле, делал там необходимые приготовления для его

взрыва. В Кремле деятельно рыли рвы и канавы, устраивали мины и наполняли

их порохом. В ночь с 11 на 12 октября Мортье покинул Москву и, отойдя на

незначительное расстояние от нее, пушечным выстрелом подал сигнал к взрыву

Кремля. Земля заколебалась, дрогнули все здания, даже на большом расстоянии

от Кремля полопались стекла в окнах, во многих домах города обрушились

потолки и стены домов и внутри их ничего не осталось на своем месте,

обывателей сбросило с постелей. Жители бросились на улицы и площади,

полуодетые, а некоторые израненные осколками стекол и камней. Ужас овладел

всеми. В ночной темноте, освещаемой пожаром Кремля и других зажженных в

городе покинувшими его французами зданий, слышались плач и стоны. Новые

взрывы последовали один за другими, но уж не настолько сильные, как первый.

Последствия взрывов были, однако, для Кремля не так

опустошительны, как можно было ожидать. Разрушены были часть Арсенала и

примыкавшей к нему восточной кремлевской стены и верх башни у Никольских

ворот, но здесь уцелел не только надворотный образ Чудотворца Николая, но

даже и само стекло киоты и висевшая перед ней лампада. Взорванной оказалась

часть южной стены Кремля с тремя башнями: Петровской с упразденной на ней

церковью Московского Святителя Петра Митрополита, Рождественской с бывшей

при ней церковью и Филаретовской, что близ колокольни Ивана Великого. Сама

же колокольня Ивана Великого треснула сверху донизу и заколебалась в своем

основании, но устояла. Угольная водоотводная башня взлетела на воздух и

своими остатками завалила набережную и реку, на ее месте взвился высоко

вверх столб пыли и дыма. К общему удивлению и радости, в Кремле уцелели все

дворцы, соборы, церкви и монастыри. Хлынувший во время взрывов дождь залил

несколько мин и подкопов в Кремле, откуда было вынуто до 60 бочек пороха,

другие же подкопы были засыпаны камнями и землей от первого взрыва, почему

и остались безвредными. Дождь, конечно, много содействовал к ослаблению

разрушительной силы подкопов, но, кроме того, существует еще весьма

правдоподобное показание одного французского офицера Фезанзака (“Souvenirs

militares”) о том, что маршал Мортье нарочно отпустил для взрывов негодный

порох, не желая строго выполнить варварское распоряжение Наполеона о взрыве

древнего Кремля.

Из внешних изменений Кремля после войны необходимо заметить,

что после занятия французами и опустошительного пожара Кремль едва ли мог

восстановиться через несколько лет. При починке и восстановлении соборов и

церквей Кремля неизменно держались прежнего архитектурного стиля. Точно

также поступали и при реставрации и поправках иконной живописи в

кремлевских соборах. Для последней цели с большими трудностями собраны были

разные мастера, архитекторы и художники, которые и восстановили прежний вид

внутренности соборов и дворцовых палат. Освящением Архангельского собора,

происходившем 1 февраля 1813 года, торжественно был открыт для всех до того

времени закрытый Кремль.

До 1818 года, как известно, в Кремле стоял памятник XV столетия

- Гостунский собор на месте бывшего до того времени Ордынского подворья.

Дьякон этого собора, Иван Федоров был первым типографщиком в Москве. В 1818

году Гостунский собор был снесен, а престол его был перенесен на колокольню

Ивана Великого, где и устроена была церковь во имя этого святителя.

В 1818 году на Красной площади был установлен памятник Минину и

Пожарскому (скульптор И.П. Мартос). Открытие памятника сопровождалось

парадом войск.

В царствование Николая I Кремль заметно изменился. На месте

старого, пришедшего в ветхость дворца был воздвигнут, как мы сказали,

новый, существующий и теперь. Колоссальный дворец, владычествуя над

Москвой, занял громадное пространство и включил в себя древний Теремной

дворец, собор Спаса, что на Бору и многие другие церкви. Тогда же было

воздвигнуто здание для Оружейной палаты, примкнувшее к дворцу и составившее

одну из его многочисленных частей. В 1849 году было совершено торжественное

освящение дворца, сопровождавшееся празднествами и балами.

Для постройки дворца в Кремле были сломаны некоторые постройки,

местность спланирована, разведен сад по скату горы и престол древней церкви

Иоанна Крестителя переведен в Боровицкую башню, а сооружение снесено. Тогда

же покоившийся в земле царь-колокол поднят и поставлен на пьедестал.

В царствование Александра II внешний вид Кремля ничем не

изменился; новых зданий не воздвигалось, исключая служебные корпуса, а все

направлено было к тому, чтобы постоянной тщательной реставрацией

существующих сохранить все в том виде, как было прежде.

В царствования Александра III и Николая II внешний вид Кремля

также не изменился.

Во время переворота в Москве в октябре 1917 года Кремль,

занятый юнкерами, был подвергнут бомбардировке, продолжавшейся и после его

сдачи, когда юнкера покинули кремлевскую территорию. Вот что пишет об этом

в вышедшей в том же году книге епископ Нестор Камчатский (Анисимов,

впоследствии митрополит; 1883-1962) как член Всероссийского Поместного

собора он был свидетелем событий и одним из первых вошел в Кремль после

окончания боев: “Но что сталось с нашим Кремлем?! Замолк рев артиллерийской

пальбы, затих шум братоубийственной бойни, и из праха и дыма гражданской

войны глядит он на нас, зияя ранами, разбитый, оскверненный Кремль - немой

свидетель прежней нашей славы и настоящего позора, сложенный по кирпичу

трудами поколений, залитый в каждом камне кровью его защитников, стоявший

свыше полтысячи лет, переживший всякие непогоды и бури и павший ныне от

руки своего же народа, который через полтысячи лет стал разрушать свои

вековые святыни, покрыв ураганным огнем кремлевские Соборы, это диво

дивное, восьмое чудо мира... Русское оружие, в котором ощущался недостаток

для обороны от сильно вооруженного противника на фронте вначале войны, ныне

было заготовлено нами и нашими союзниками в огромном количестве, но, к

ужасу нашей Родины, оно было обращено не на неприятеля, а в своих же

русских братий, на расстрел своих родных городов и святынь. Чувство

невыразимой тоски поистине неизглаголанного горя охватывает вас при виде

этих разрушений и ужаса, и чем вы углубляетесь дальше в осмотр поруганной

святыни, тем эта боль становится все сильнее и сильнее. С неподдающимся

описанию волнением вы переступаете ограду на каменную площадь к великому

Успенскому собору и видите огромные лужи крови с плавающими в них

человеческими мозгами. Следы крови чьей-то дерзкой ногой разнесены по всей

этой площади.

Успенский собор расстрелян. В главный его купол попал снаряд,

разорвавшийся в семье его 5 глав, из коих, кроме средней, одна также

попорчена. Пробоина в главном куполе размером в 3 аршина, в поперечнике 2,5

аршина. В барабане купола есть опасные трещины. От сильных ударов осколками

снарядов в некоторых местах кирпичи выдвинулись внутрь собора, а на стенах

барабана образовались трещины, но все это еще не исследовано архитекторами

окончательно, еще не определено - излечимы ли и какими средствами эти

страшные раны. Снаружи вся алтарная стена собора испещрена мелкими

выбоинами от пуль и осколками снарядов. Таких следов на белокаменной

облицовке насчитывается свыше 70. Да на северной стене 54 выбоины.

Зеркальные стекла всюду в окнах выбиты или прострелены пулями. Одних только

стекол перебито в соборе на 25000 руб. Внутри Успенского собора разбросаны

осколки разорвавшегося там шестидюймового снаряда и по солее и по собору

разбросаны осколки белого камня, кирпича и щебня. Стенопись внутри храма в

куполе попорчена, паникадила погнуты. Престол и алтарь засыпаны разбитым

стеклом, кирпичами и пылью. Гробница св. Патриарха Ермогена тоже покрыта

осколками камней и мусором. Такова мрачная картина разрушения и поругания

нашей православной русской Святыни - великого Успенского собора - этой

духовной твердыни многократного возрождения и укрепления православно-

русского благочестия, даже во дни древних тяжелых лихолетий. И еще

становится страшнее, когда вы узнаете, что эта всероссийская народная

Святыня расстреливалась по прицелу, по обдуманному плану. Расстрел всего

этого происходил в ночь на 3 ноября, когда мир был уже заключен и

господствовали большевики над Священным Кремлем. Последний ужасный удар по

Кремлю приходился на 6 часов утра 3-го ноября.

Православные! Не щемит ли ваше сердце зияющая перед вами эта

черная рана нашей родной святыни, разбитая глава нашего Великого Собора? Не

стыдно ли вам за вашу Родину, когда вы слышите, как стоящий в толпе перед

развалинами кремлевских Святынь чужестранец, китаец, изумленно глядит на

развалины и бормочет: ”Русский не хороший, худой человек, потому что

стреляет в своего Бога!”

Кроме описанного разорения расстрелянных соборов, расстрелян

Суд (здания судебных установлений), где пробит снарядом купол знаменитого

Екатерининского зала. В том же зале разорван замечательный портрет

Екатерины и причинено много других повреждений. Безумцы натолкнулись в

комнате судебной экспертизы или у следователей на горшки с вещественными

доказательствами - т. е. препаратами отравленных желудков, мертвых

выкидышей и проч. - и пожрали эти “маринады”, благо они были залиты

спиртом...

Испорчены Кремлевские башни, из которых угловая Беклемишевская

сбита и стоит без вершины.

Ружейной пулей прострелена на Троицких воротах икона Казанской

Божией Матери...

Русская история отметит на своих страницах гнусное, позорное,

кощунственное деяние своих сынов. Глядя на разрушенный Кремль, невольно

ставиши себе вопрос. Кому и для чего понадобились все эти ужасы? Ведь

нельзя же не понимать того, что в Кремле вся история могущества, величия,

славы, силы и святости земли русской. Если древняя Москва есть сердце

России, то Алтарем этого сердца искони является Священный Кремль. Ведь

нельзя же считать серьезным основанием то, что артиллерийская канонада,

направленная на Кремль, имела целью сокрушить тех офицеров и юнкеров,

которые были в это время в Кремле. Не смея приблизиться к ним, их искали по

Кремлю снарядами, разрушая то главу Успенского собора, то церковь 12

апостолов, то колокольню Ивана Великого, то Чудов монастырь и дальше по

порядку, все до единого храмы. Увы, безумная стратегия самозванного

правительства, и то же, что они сделали с Кремлем, делают ныне со всей

Россией, разыскивая в ней орудиями смерти врагов своих бредовых утопий.”*

СНОСКА Сорок Сороков т. 1, стр. 42

К 1917 году в Кремле, включая два его монастыря, был 31

храм (в том числе 5 часовен) с 51 престолом.

С переездом 10-11 марта 1918 года правительства РСФСР из

Петрограда в Москву Кремль, в том числе Успенский его собор, был для народа

закрыт.

За последние 80 лет облик Кремля претерпел значительные

изменения. Это относится не только к храмам, больше половины из которых

разрушены, а из оставшихся 14, превращенных в музеи или служебные помещения

17 церквей с 25 престолами разрушены (среди них: оба

монастыря, все 5 часовен, древнейшая по основанию церковь города в честь

Рождества Иоанна Предтечи на Бору, древнейшее из сохранившихся к 1917 году

зданий Москвы - собор Спаса Преображения на Бору XIV в.)

13 храмов с 22 престолами закрыты. Последний раз служба была на

Пасху 1918 в Успенском соборе.

Что касается знаменитых кремлевских стен и башен, то разобран

“захаб” (сооружение, аналогичное Кутафье при Троицкой башне) у Тайницкой

башни, выходящей на набережную Москвы-реки.

На месте большого здания старой Оружейной палаты, построенной в

1807 - 1810 гг. архитектором И.Е. Еготовым, а также Офицерского,

Гренадерского, Кухонного, одного из двух Кавалерских корпусов и дома

Синодального управления, снесенных в начале 1960-х гг., по настойчивому

желанию Хрущева в середине Кремля поставлен новый дворец - для съездов

(архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, Е. Стамо, П. Штеллер и др.)

Между Благовещенским собором и Грановитой палатой находилось

ведшее в Теремной дворец Красное крыльцо, с которого, по древнему обычаю,

при коронации русские цари клали земной поклон народу; через него проходили

торжественные процессии. В 1930-е гг. Красное крыльцо разобрали и выстроили

вместо него двухэтажную столовую для работников ВСНХ, фасадом выходящую

прямо на Соборную площадь и примыкающую к стене Грановитой палаты.

Сломаны оба кремлевских памятника, на судьбе которых хочется

остановиться в связи с тем, что ныне она незаслуженно забыта.

На Сенатской площади у здания Арсенала, на том самом месте, где

4 февраля 1905г. бомбой, брошенной сподвижником Савинкова эсером Каляевым,

был убит генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, - 2

апреля 1908г. на добровольные пожертвования пятого Киевского гренадерского

полка, открыт был памятник. Он представлял собою высокий бронзовый с эмалью

крест, исполненный по рисунку художника Васнецова, с изображением Распятия

и Скорбящей Божией Матери над ним. Надпись на кресте гласила: “Отче,

отпусти им, - не ведают бо, что творят”. Памятник был снесен 1 мая 1918 г.

Комплекс-памятник Александру II находился в юго-восточной части

Кремля, спускаясь сзади уступом в Нижний сад. В 1967 г. на месте памятника

была установлена скульптура Ленина.

В 1935-37 годах Спасская, Троицкая, Никольская, Боровицкая и

Водовзводная башни были увенчаны звездами.

Первый случай нового богослужения - молебен 13 октября 1989 года в

Успенском соборе новопрослаленным святым Патриархам Иову и Тихону. Первая

возобновленная литургия - 23 сентября 1990г.

Согласно письму Патриарха Алексия II от 31.8.1991г. исполком

Моссовета принял решение возвратить Успенский собор верующим.

28 мая 1991г. состоялось богослужение и в Архангельском соборе.

Кремль по-прежнему остается центром политической и

культурной жизни России. Здесь происходят подписания важнейших для страны

соглашений ( например, с Чечней, с Белоруссией). В Кремлевском дворце

съездов проходили концерты многих звезд мировой величины.

Кремль за свою долгую историю не раз обновлялся. Реставрировали

его и в наши дни, отчего этот величайший и неповторимый памятник русской

национальной архитектуры стал еще величественнее и краше. Полюбоваться им

приходят тысячи экскурсантов.