Опpичнина

Опpичнина

ОПРИЧНИНА

Такой характер оппозиции привёл Грозного к решимости уничтожить

радикальными мерами значение княжат, пожалуй, даже и совсем их погубить.

Совокупность этих мер, напрваленных на родовую аристократию, называется

опричниной.

Суть опричнины состояла в том, что Грозный применил к территории старых

удельных княжеств, где находились вотчины служилых князей-бояр, тот

порядок, какой обыкновенно применялся Москвой в завоеванных землях.

И отец, и дед Грозного, следуя московской првительственной традиции, при

покорение Новгорода, Пскова и иных мест выводили оттуда наиболее видных и

для Москвы опасных людей в свои внутренние области, а в завоеванный край

посылали поселенцов из коренных московских мест. Это был испытанный прием

ассимиляции, которой московский государственный организм усваивал себе

новые общественные элементы.

В особенности ясен и действителен был этот прием в Великом Новогороде при

Иване III и в Казане при самом Иване IV. Лишаемый местной руководящей среды

завоеванный край немедля получал такую же среду из Москвы и начинал вместе

с ней тяготеть к общему центру-Москве. То, что удавалось с врагом внешним,

Грозный задумал испытать с врагом внутренним. Он решил вывести из удельных

наследственных вотчин их владельцев-княжат и поселить их в отдалённых от их

прежней оседлости в местах, там, где небыло удельных воспоминаний и удобных

для их опозиции условий; на место же выселенной знати он селил служебную

мелкоту на мелко поместных участках, образованных из старых больших вотчин.

К исполнению этого плана Грозный обставил такими подробностями, которые

возбудили недоумение современников. Он начал с того, что в декабре 1564

года покинул Москву безвестно и только в январе 1565 года дал о себе весть

из Александровской слободы он грозил оставить своё царство из-за боярской

измены и остался во власти, по молению москвичей, только под условием,

что ему на изменников "опала своя класти, а иных казнити, и животы их и

статки (имущество) имати, а учинити ему на своём государстве себе

опришнину: двор ему себе и на весь свой обиход учинити особной". Борьба с

"изменою" была целью; опричина же была средством. Новый двор Грозного

состоял из бояр и дворян, новой "тысячи голов", которую отобрали так же,

как в 1550 году отобрал тысячу лучших дворян для службы в Москве. Первой

тысячи дали тогда подмосковные поместья; второй-Грозный даёт поместья в тех

городах, "которые городы поймал в опришнину"; это и были опричники,

предназначенные сменить опальных княжат на их удельных землях. Число

опричников росло, потому что росло количество земель, забираемых в

опричнину. Грозный на всем пространстве старой удельной Руси, по его

собственному выражению, " перебирал людишек", иных "отсылал", а других

"принимал". В течение 20 последних лет царствования Грозного опричнина

охватила полгосударства и разорила все удельные гнезда, разорвав связь

"княженецких родов" с их

удельными территориями и сокрушив княжеское землевладение.

Княжата были выброшены на окраины государства, оставшиеся в старом порядке

управления и носившие названия "земщины", или "земского". Так как

управление опричнинскими земляли требовало сложной организации, то в новом

"дворе" Грозного мы видим особых бояр (думу), особых "дворовых", дьяков,

приказы, словом, весь правительственный механизм, параллельный

государственному: видим особую казну, в которую поступают податные платежи

с опричнинских земель.

Для усиления средств опричнины Грозный "поймал" в опричнину весь

московский север. Мало-помалу опричнина разрослась до громадных размеров и

разделила государство на две враждебных одна другой половины.

Ниже будут указаны последствия этой своеобразной "реформы" Грозного,

обратившего на свою землю приёмы покорения чужих земель; здесь же заметим,

что прямая цель опричнины была достигнута, и всякая оппозиция слослена.

Достигалось это не только системой принудителных переселений ненадежных

людей, но и мерами террора. Опалы , ссылки и казни заподозренных лиц,

насилия опричников над "изменниками", чрезвычайная распущенность Грозного,

жестоко истяжавшего своих поданных во время оргий, - всё это приводило

Москву в трепет и робкое смирение перед тираном.

Тогда ёше никто не понимал, что этот террор большего всего подрывал силы

самого правительства и готовил ему жестокие неудачи вне и кризис внутри

государства. До каких причуд и странностей могли доходить экцессы Грозного,

сведетельствует, с одной стороны, новгородский погром, а с другой,

вокняжения Симеона Бекбулатовича. В 1570 году по какому-то подозрению

Грозный устроил целый поход на Новгород, по дороге разорил Тверской уезд, а

в самом Новгороде из 6000 дворов (круглым счетом) запустошил около 5000 и

навсегда ослабил Новогород.

За то он "пожаловал", тогда же взял в опричнину половину разаренного

города и две новгородские пятины; а вернувшись в Москву, опалился на тех,

кто внушил ему злобу новгородцев. В 1575 году он сделал "великим князем

всея Руси" крещёного татарского "царя" (т.е. хана) Симеона Бекбулатовича, а

сам стал звать себя "князем московским". Царский титул как бы исчез совсем,

и опричнина стала "двором" московского князя, а "земское" стало великим

княжением всея Руси . Менее чем через год татарский князь был сведен с

Москвой на Тверь, а в Москве всё стало по-прежнему.

Можно не верить вполне тем россказням о казнях и жестокостях Грозного,

которыми занимали Европу западные авантюристы, побывавшие в Москве; но

нельзя не признать что террор, устроенный Грозным, был вообще ужасен и

подготовлял страну к смуте и междоусобию.

Это понимали и современники Грозного; например, Иван Тимофеев в своем

"Временнике" говорит, что Грозный, "божиими людьми играя", разделением

своей земли сам "прообразовал розгласие" её, т.е. смуту.