Мережковский Дмитрий Сергеевич

План

1. Жизненный путь

2. Творчество

3. Направления в творчестве

4. Отличительные черты творчества

5. Мотивы символизма и ницшеанства в творчестве

6. Заключение

Список использованной литературы

Жизненный путь

Мережковский Дмитрий Сергеевич - известный поэт, романист, критик и

публицист. Родился в 1866 г. Отец его занимал видное место в дворцовом

ведомстве. Окончил курс на историко-филологическом факультете

Петербургского университета. В 1889 г. Мережковский женился на поэтессе

Зинаиде Гиппиус. В 1892 г. вышел второй сборник стихов, под названием

"Символы (Песни и поэмы)", в 1896 - третий, "Новые стихотворения. 1891 -

1895". Первое стихотворение этого сборника, "Дети ночи", воспринималось как

манифест русского декадентства.

В 90-е годы Мережковский много путешествует по Средиземноморью;

памятники искусства и культуры открывают ему очарование античного мира, его

гармонию. Мережковский переводит произведения древнегреческих классиков -

трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, "Дафниса и Хлою" Лонга.

В начале 1900-х годов Мережковские и Д.В. Философов создают свое

религиозное "троебратство", исповедующее неохристианство. В их доме

совершаются изобретенные ими богослужения ожидаемой Новой церкви.

Середина 1900-х годов - время окончания поэтического творчества

Мережковского. Выходит итоговая книга: "Собрание стихов. 1883 - 1903" и ее

дополненный вариант "Собрание стихов. 1883 - 1910". После этого

Мережковский занимается в основном публицистикой и литературной критикой,

пишет драмы и прозу. К выдающимся критическим работам Мережковского можно

отнести очерки "Толстой и Достоевский" и "Чехов и Горький",

публицистический очерк "Грядущий хам", очень точный в прогностическом

отношении. В статье "Революция и религия" (1907) Мережковский изобличает

русское самодержавие как порождение Антихриста, призывая соединить "нашего

Бога с нашей свободой". В отличие от многих коллег-символистов,

Мережковский считал, что литература должна помогать решать насущные

проблемы общества; примерами могут служить Некрасов и Белинский (статья

"Балаган и трагедия", 1910, лекция "Завет Белинского. Религиозность и

общественность русской интеллигенции", книга "Две тайны русской поэзии.

Некрасов и Тютчев" - 1915).

С 1906 по 1908 г. Мережковские были за границей, в Париже, где

знакомилис с европейскими религиозными и общественными деятелями, а также с

русскими эмигрантами - социалистами, революционерами (Савинков и др.).

Мережковский написал ряд статей против русской монархии и церкви. По

возвращении в Россию он становится одним из руководителей Религиозно-

философского общества в Петербурге.

Февральскую революцию 1917 г. Мережковский встретил восторженно;

но в победе большевиков увидел торжество Хама, предсказанного им. Ненависть

к большевикам и Советской власти Мережковский сохранил до самой своей

кончины в 1941 году. В конце 1919 г. он вместе с женой нелегально выехал из

России, сначала в Варшаву (где они безуспешно пытались организовать военную

интервенцию против России), а затем - в Париж, где их дом стал одним из

культурных центров эмиграции. Там он написал несколько книг философской

эссеистической прозы ("Тайна трех. Египет и Вавилон", "Тайна Запада.

Атлантида - Европа", "Иисус Неизвестный" и др.). Продолжал он писать и

романы - дилогию, состоящую из романов "Рождение богов. Тутанкамон на

Крите" и "Мессия", посвященную зарождению "религии духа".

Умер 07.12.1941 г. в Париже.

Творчество

Очень много Мережковский, вначале своей деятельности, переводил с

греческого и латинского; в "Вестнике Европы" (1890) напечатан ряд его

переводов трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Отдельно вышел прозаический

перевод "Дафниса и Хлои", Лонга (1896). Переводы трагиков изящны, но, очень

рано Мережковский выступает и в качестве критика: в "Северном Вестнике"

конца 1880-х годов, "Русском Обозрении", "Труде" и других изданиях были

напечатаны его этюды о Пушкине, Достоевском, Гончарове, Майкове, Короленко,

Плинии, Кальдероне, Сервантесе, Ибсене, французских неоромантиков и пр.

Часть их вошла в сборник: "Вечные Спутники" (с 1897 г. 4 изд.). В 1893 г.

издана им книга "О причинах упадка современной русской литературы".

Крупнейшая из критических работ Мережковского (первоначально напечатана в

органе новых литературно-художественных течений "Мир Искусства") -

исследование "Толстой и Достоевский" (2 т., с 1901 г. 3 изд.). Из других

критико-публицистических работ вышли отдельно: "Гоголь и Черт" (с 1906 г. 2

изд.), "М.Ю. Лермонтов, поэт сверхчеловечества" (1909 и 1911), книжка "Две

тайны русской поэзии. Тютчев и Некрасов" (1915) и брошюра "Завет

Белинского" (1915). В "Северном Вестнике" 1895 г. Мережковский дебютировал

на поприще исторического романа "Отверженным", составляющим первую часть

трилогии "Христос и Антихрист". Вторая часть - "Воскресшие боги. Леонардо

да Винчи" - появилась в 1902 г., третья - "Антихрист. Петр и Алексей" - в

1905 г. В 1913 г. издан отдельно (печатался в "Русской Мысли") 2-томный

роман "Александр I". В начале 1900-х годов Мережковский, изжив полосу

ницшеанства, становится одним из главарей, так называемого

"богоискательства" и "неохристианства", и вместе с З. Гиппиус, Розановым,

Минским , Философовым и др. основывает "религиозно-философские собрания" и

орган их - "Новый Путь". В связи с этим перестроем миросозерцания,

получившим яркое выражение и в исследовании "Толстой и Достоевский",

Мережковский пишет ряд отдельных статей по религиозным вопросам. С середины

1900-х годов Мережковский написал множество публицистических фельетонов в

"Речи" и др. газетах, а в последние годы состоит постоянным сотрудником

"Русского Слова". Религиозные и публицистические статьи Мережковского

собраны в книгах: "Грядущий Хам" (1906), "В тихом омуте" (1908), "Не мир,

но меч" (1908), "Больная Россия" (1910), "Было и будет. Дневник" (1915). В

Париже Мережковский, совместно с З. Гиппиус и Д.В. Философовым, напечатал

книгу "Le Tsar et la Revolution" (1907). В сотрудничестве с ними же

написана драма из жизни революционеров: "Маков цвет" (1908). Драма

Мережковского "Павел I" (1908) вызвала судебное преследование, но суд

оправдал автора, и книга была освобождена от ареста. Первое собрание

сочинений Мережковского издано товариществом М.О. Вольф (1911 - 13) в 17

т., второе - Д.И. Сытиным в 1914 г. в 24 т. (с библиографическим

указателем, составленным О.Я. Лариным). Романы Мережковского и книга о

Толстом и Достоевском переведены на многие языки и создали ему громкую

известность в Западной Европе.

Направления в творчестве

В 1892 г. в Петербурге вышел сборник стихов Дмитрия Сергеевича

Мережковского "Символы", давший имя зарождающемуся направлению русской

поэзии. В том же году в лекции Мережковского "О причинах упадка и о новых

течениях в современной русской литературе" символизм получил первое

теоретическое обоснование. Отвергая позитивизм и натурализм в литературе,

автор полагал, что ее обновит "мистическое содержание", язык символов и

импрессионизм как "расширение художественной впечатлительности". С того

времени Мережковский был признан одним из теоретиков и учителей русских

символистов.

Писать стихи Мережковский начал в 13 лет. В "Автобиографии" он упоминает о

том, как его отец, столоначальник в придворной конторе, привез

пятнадцатилетнего гимназиста к Достоевскому, который нашел ученические

стихи Мережковского плохими и слабыми: "Чтоб хорошо писать,- страдать надо,

страдать!" Тогда же Мережковский познакомился с Надсоном и через него вошел

в литературную среду, встречался с Плещеевым, Гончаровым, Майковым,

Полонским. О Н. Михайловском и Г. Успенском он всегда говорил как о своих

учителях. Благодаря Якубовичу в 16 лет опубликовал первое стихотворение,

после чего стал печататься в "Отечественных записках". В 1888 г. женился на

начинавшей тогда поэтессе 3. Гиппиус. К тому времени относится пережитый

Мережковским религиозный переворот, давший новое направление его творчеству

и литературно-общественной деятельности.

Брюсов связывал с именем Мережковского возникшее в русском общества начала

1900-х годов движение, суть которого "состояла в призыве к религиозному

возрождению и в проповеди неохристианства", способного объединить

евангельский идеал с полножизненным "языческим" началом, утвердив

"равносвятость" духа и плоти. Теоретические концепции Мережковский развивал

в книге статей "Вечные спутники" (1897), двухтомном сочинении "Лев Толстой

и Достоевский" (1901-1902), а также в исторических романах и пьесах

(трилогия "Христос и Антихрист", "Александр I", "Павел I" и др.). Вместе с

3. Гиппиус Мережковский был инициатором и активным участником Религиозно-

философских собраний в Петербурге (1901-1903 и 1907-1917), журнала "Новый

путь" (1903-1904). По его признанию, решающее значение для него имели

события 1905 г., когда он безуспешно пытался заручиться поддержкой

официальной церкви в борьбе против черносотенных погромов, а затем против

измены царского правительства его собственному манифесту 17 октября. "Я

понял... - писал он,- связь православия со старым порядком в России, понял

также, что к новому пониманию христианства нельзя иначе подойти, как

отрицая оба начала вместе" ("Автобиография"). 1905-1907 годы провел в

Париже, позднее выступал по преимуществу как прозаик, публицист и критик.

Октябрьской революции не принял, с 1920 г. в эмиграции. Отойдя от

художественной прозы, писал историко-религиозные эссе.

Мережковский-поэт целиком принадлежит к поколению "старших символистов",

начинавших с декларативных подражаний Надсону и активно использовавших

клише народнической поэзии, а затем переживших определенный творческий

кризис, закончившийся обновлением поэтических мотивов и средств. Сознание

безысходного одиночества человека в мире, роковой раздвоенности и бессилия

личности, проповедь красоты, "спасающей мир",- развивая эти общие для

"старших символистов" мотивы, Мережковский не сумел преодолеть в стихах

рассудочности и декларативности. Издав в 1896 г. "Новые стихотворения. 1891-

1895", выступал как поэт все реже. В 1911 г. для последнего своего

"Собрания стихов. 1883-1910" (СПб.) он отобрал те, которым сам "придавал

значение",- 49 лирических пьес и 14 "легенд и поэм".

Первое стихотворение в сборнике "Отклик" (1881). В 1884 - 1888 гг.

студент историко-филологического факультета Петербургского университета.

Первая книга "Стихотворения" в 1888 г. Этапный сборник стихов "Символы"

(1892). Европейскую известность принесла прозаическая трилогия "Христос и

Антихрист" ("Смерть Богов. Юлиан Отступник", 1896; "Воскресшие Боги.

Леонардо да Винчи", 1901; "Антихрист. Петр и Алексей", 1905).

Автор литературно-критических исследований "Л. Толстой и

Достоевский" (1901 - 1902), "Гоголь и черт" (1906) и др., сборников

философской и религиозной эссеистики "Вечные спутники" (1897), "Грядущий

Хам" (1906), "Не мир, но меч" (1908), "В тихом омуте" (1908), "Больная

Россия" (1910), переводов Эсхила, Еврипида, Софокла, Гёте, По.

В декабре 1919 г. с З. Н. Гиппиус, Д. В. Философовым и В. А.

Злобиным под видом командировки для чтения лекций в красноармейских частях

выбрался из Петрограда и пересек польско-большевистский фронт в

окрестностях Жлобина. После нескольких дней в Бобруйске беглецы в середине

января 1920 г. добрались до Минске, после выступлений в конце февраля

прибыли в Вильно, откуда в первых числах марта уехали в Варшаву. Здесь

Мережковский участвовал в газете "Свобода" до 20 октября, когда вместе с

Гиппиус и Злобиным выехал в Париж.

Вслед за трилогией из русской жизни (пьеса "Павел I", романы

"Александр I" и "14 декабря", 1918) своеобразные художественно-философские

произведения "Рождение Богов (Тутанкамон на Крите)" (1924), "Мессия"

(1925), "Наполеон" (1929), "Тайна Запада: Атлантида - Европа" (1931),

"Иисус Неизвестный" (1932 - 33), "Павел и Августин" (1937), "Франциск

Ассизский" (1938), "Данте" (1939). Участвовал в рижской газете "Сегодня" и

варшавской "За свободу!", был парижским соредактором варшавского

литературно-политического еженедельника "Меч" (1934 - 1939).

Отличительные черты творчества

Отличительные черты разнообразной деятельности Мережковского - преобладание

головной надуманности над непосредственным чувством. Обладая обширным

литературным образованием и усердно следя за европейским литературным

движением, Мережковский почти всегда вдохновляется настроениями книжными.

Менее всего Мережковский интересен как поэт. Стих его изящен, но образности

и одушевления в нем мало, и, в общем, его поэзия не согревает читателя. Он

часто впадает в ходульность и напыщенность. По содержанию своей поэзии

Мережковский сначала всего теснее примыкал к Надсону . Не будучи

"гражданским" поэтом в тесном смысле слова, он охотно разрабатывал такие

мотивы, как верховное значение любви к ближнему ("Сакья-Муни"), прославлял

готовность страдать за убеждения ("Аввакум") и т. п. На одно из

произведений первого периода деятельности Мережковского - поэму "Вера" -

выпал самый крупный успех его как поэта; живые картины духовной жизни

молодежи начала 1880-х годов заканчивается призывом к работе на благо

общества.

Мотивы символизма и ницшеанства в творчестве

С конца 1880-х годов Мережковского захватывает волна символизма и

ницшеанства. Мистицизма или хотя бы романтизма в ясном до сухости

писательском темпераменте Мережковского совершенно нет, почему и "символы"

его переходят в ложный пафос и мертвую аллегорию. - Широко задумана

"трилогия" Мережковского, долженствующая изобразить борьбу Христа и

Антихриста во всемирной истории. Крайняя искусственность замысла, мало

заметная в первом романе, ярко выступила на вид, когда трилогия была

закончена. Если еще можно было усмотреть борьбу Христа с Антихристом в лице

Юлиана отступника, то уже чисто внешний характер носит это сопоставление в

применении к эпохе Ренессанса, когда с возрождением античного искусства

якобы "воскресли боги" древности. В третьей части трилогии сопоставление

держится исключительно на том, что раскольники усмотрели Антихриста в

Петре. Самый замысел сопоставления Христа и Антихриста не выдерживает

критики; с понятием о Христе связано нечто бесконечно-великое и вечное, с

понятием об Антихристе - исключительно суеверие. То же самое можно сказать

и о другом лейтмотиве трилогии - заимствованной у Ницше мысли, что

психология переходных эпох содействует нарождению сильных характеров,

приближающихся к типу "сверх-человека": представление о "переходных" эпохах

противоречит идее непрерывности всемирной истории и постепенности

исторической эволюции. Особенно очевидна искусственность этой идеи в

применении к Петру; в исторической науке прочно установился взгляд, что

Петровская реформа была лишь эффектным завершением задолго до того

начавшегося усвоения европейской культуры. В чисто художественном отношении

выше других первый роман. В нем много предвзятости, психология Юлиана-

Отступника полна крупнейших противоречий, но отдельные подробности

разработаны порой превосходно. Предприняв поездку в Грецию, тщательно

ознакомившись с древней и новой литературой о Юлиане, автор проникся духом

эллинизма и сумел передать не только внешний быт античности, но и самую ее

сущность. В "Воскресших богах" Мережковский с особенным увлечением отдался

той стороне ницшеанства, которая заменяет мораль преклонением перед силой и

ставит искусство "по ту сторону добра и зла". Мережковский на всем

протяжении романа подчеркивает полное нравственное безразличие великого

художника, вносящего одно и то же воодушевление и в постройку храма, и в

план особого типа домов терпимости, в придумывание разных полезных

изобретений, и в устройство "уха тирана Дионисия", с помощью которого

сыщики незаметно могут подслушивать. Вторая часть трилогии, как и третья -

не вполне художественные произведения; не меньше половины занимают выписки

из подлинных документов, дневников и т. п. Еще меньше можно причислить оба

романа к подлинной истории. Благодаря, однако, хотя и тенденциозной, но

яркой мысли, подкрепленной колоритными цитатами, "Воскрешение Боги" - одна

из интереснейших книг по Ренессансу; это признано даже в богатой

западноевропейской литературе. В третьей части трилогии Петр "Великий" в

значительной степени меркнет, и на первый план выступает Петр более

"Грозный", чем "Грозный" царь Иван. Перед нами проходят картины дикого

распутства, безобразнейшего пьянства, грубейшего сквернословия и во всей

этой азиатчине главную роль играет великий насадитель "европеизма".

Мережковский сконцентрировал в одном фокусе все зверское в Петре. Новую

серию исторических тем Мережковский начал драмой "Павел I" и большим

романом "Александр I". Личность Павла и трагедия его смерти освещены

автором самостоятельно, без принижения личности императора. Александровская

эпоха разработана довольно поверхностно, а декабристское движение - даже

легкомысленно. Стремясь отыскать в декабристах "человеческое, слишком

человеческое", автор затушевал в них то несомненно-геройское, которое в них

было. - В критических работах своих Мережковский отстаивает те же принципы,

которых держится в творческой деятельности. В первых его статьях, например,

о Короленке, еще чувствуется струя народничества начала 80-х годов, почти

исчезающая в книжке "О причинах упадка современной литературы", а в

позднейших статьях, уступающая место не только равнодушию к прежним

идеалам, но даже какому-то вызывающему презрению к ним. В 1890-х годах

мораль ницшевских "сверх-человеков" так увлекает Мережковского, что он

готов отнести стремление к нравственному идеалу к числу мещанских

условностей и шаблонов. В книжке "О причинах упадка современной русской

литературы" не мало метких характеристик, но общая тенденция неясна; автор

еще не решался вполне определенно поставить скрытый тезис своего этюда -

целебную силу и утилитарной школы русской критики, но собственные его

статьи очень тенденциозны. Так, поглощенный подготовительными работами для

второго романа трилогии, он в блестящем, но крайне парадоксальном этюде о

Пушкине находил в самом национальном русском поэте "флорентинское"

настроение. В период увлечения религиозными проблемами Мережковский

подходил к разбираемым произведениям по преимуществу с богословской точки

зрения. Эта специальная точка зрения не помешала, однако, исследованию

Мережковского о Толстом и Достоевском стать одним из самых оригинальных

явлений русской критики. Сам художник, Мережковский тонко анализирует

сущность художественной манеры Толстого, которого характеризует как

ясновидца плоти, в противоположность ясновидцу духа - Достоевскому.

Замечательно владея искусством перемешивать собственное изложение искусно

подобранными цитатами, Мережковский сделал из своего исследования одну из

увлекательнейших русских книг. Как в исследовании о Толстом и Достоевском,

так и в других статьях попытки Мережковского обосновать новое религиозное

миросозерцание сводятся к следующему. Мережковский исходит из старой теории

дуализма. Человек состоит из духа и плоти. Язычество "утверждало плоть в

ущерб духу", и в этом причина того, что оно рухнуло. Христианство церковное

выдвинуло аскетический идеал "духа в ущерб плоти". В действительности же

Христос "утверждает равноценность, равносвятость Духа и Плоти" и "Церковь

грядущая есть церковь Плоти Святой и Духа Святого". Рядом с "историческим"

и уже "пришедшим" христианством должна наступить очередь и для

"апокалиптического Христа". В человечестве теперь обозначилось стремление к

этому "второму Христу". Официальное, "историческое" христианство

Мережковского называет "позитивным", т. е. успокоившимся, остывшим. Оно

воздвигло перед человечеством прочную "стену" определенных, окаменевших

истин и верований; оно не дает простора фантазии и живому чувству. В

частности "историческое" христианство, преклоняющееся перед аскетическим

идеалом, подвергло особенному гонению плотскую любовь. Для

"апокалиптических" чаяний Мережковского вопрос пола есть по преимуществу

"наш новый вопрос"; он говорит не только о "Святой Плоти", но и о "святом

сладострастии". Этот довольно неожиданный переход от религиозных чаяний к

сладострастию смущает и самого Мережковского. В ответ на обвинения духовных

критиков он готов признать, что в его отношении к "историческому

христианству" есть "опасность ереси, которую можно назвать, в

противоположность аскетизму, ересью астартизма, т. е. кощунственного

смешения и осквернения духа плотью". Несравненно ценнее другая сторона

религиозных исканий Мережковского. Второй из его "двух главных вопросов,

двух сомнений" - "более действенный, чем созерцательный вопрос о

бессознательном подчинении исторического христианства языческому Imperium

Romanum": об отношении церкви к государству. Став в начале 1900-х годов в

главе "религиозно-философских" собраний, Мережковский подверг резкой

критике всю нашу церковную систему, с ее полицейскими приемами насаждения

благочестия. Эта критика, исходящая от кружка людей, заявлявших, что они не

атеисты и не позитивисты, а искатели религии, в свое время произвела

сильное впечатление. Как публицист, Мережковский слишком неустойчив в своих

симпатиях и антипатиях, чтобы иметь серьезное влияние. Он выступал и как

апологет самодержавия, и как защитник идей диаметрально-противоположных. Не

всегда устойчив Мережковский и как практический деятель; в 1912 г.

произвело очень неблагоприятное впечатление обнародование его странно-

ласковой переписки с А.С. Сувориным.

Заключение

Мережковский вошел в историю русской и мировой литературы как один

из самых ярких и последовательных представителей символизма. Его книги

представляют большой интерес как опыт метафизического (эсхатологического)

прочтения истории и религии, Евангелия и мифов, "расшифровки" личности

Христа ("Иисус Неизвестный"), отцов церкви и знаменитых людей ("Павел и

Августин", 1937, "Св. Франциск Ассизский" и "Жанна д'Арк…", 1938, и другие,

более ранние сочинения). Его творчество - это талантливый синтез книжных

знаний, всестороннее осмысление прошлого мировой культуры. Этим, вероятно,

объясняется и тот факт, что у Мережковского было мало идейных

последователей: человек книжный, он зачастую видел не реальных людей, а их

метафизический образ, созданный собственным воображением (например,

увлекался личностями Муссолини и Гитлера). Большой интерес представляют

исследования Мережковского о писателях - Гоголе, Пушкине, Гончарове,

Толстом и Достоевском, Флобере, Сервантесе, Руссо, Ибсене и др.

Список использованной литературы

1. Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред.

М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993

2. Д.С. Мережковский. Собрание сочинений в 4-х т. Москва: Правда, 1990.

3. Глеб Струве. Русская литература в изгнании.

4. О. Михайлов – Венок Мережковскому

5. Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва,

2000.