рефераты
рефераты
Главная
Зоология
Инвестиции
Иностранные языки
Информатика
Искусство и культура
Исторические личности
История
Кибернетика
Коммуникации и связь
Косметология
Криминалистика
Криминология
Криптология
Кулинария
Культурология
Литература
Литература зарубежная
Литература русская
Логика
Военная кафедра
Банковское дело
Биржевое дело
Ботаника и сельское хозяйство
Бухгалтерский учет и аудит
Валютные отношения
Ветеринария
География
Геодезия
Геология
Геополитика
Государство и право
Гражданское право и процесс
Делопроизводство

Постмодернизм У. Эко «Имя розы»


Постмодернизм У. Эко «Имя розы»

Постмодернизм У. Эко «Имя розы»

Постмодернизм одно из самых интересных и сложных явлений XX-

столетия. Признанный мэтр постмодернизма известный итальянский учёный и

писатель Эко утверждает: «постмодернизм – не фиксированное хронологически

явление, а некое духовное состояние…» [9,460]. Причины появления его

объясняет итальянский философ Витторио Страда тем, что время возникновения

глобальной культуры, которую он называет постмодерной и в состав которой

вливаются «все культуры прошлого и различные культуры настоящего». Это

процесс единства в многообразии порождающий новую мультикультурную

ментальность и этику.[7,201] Литературоведы Д. Затонский, Л Андреев, Б.

Бегун видят в постмодернистском мироощущении приметы кризиса, пессимизма,

спада, а отсюда «Мир постмодернистского искусства – мир «симуляторов»,

ложных видимостей, мир означающих, освободившихся референтов [1,28]. Другие

(Т. Денисова, Г. Сиваченко) утверждают продуктивность постмодернистского

сознания, ибо оно «предстаёт антидогматичным, плюралистичным…, даёт

преимущество широкому спектру равноправных решений, поискам

вариантов[3,26]. Как видим, мнение об этом явлении часто диаметрально

противоположны, однако основные особенности модернизма все исследователи

определяют приблизительно одинаково.

Постмодернизм хронологически появился после модернизма, отсюда и его

название, хотя некоторые исследователи склонны относить к этому явлению

«авторов от Аристофана, в творчестве которого изображен кризис

древнегреческой цивилизации; Овидия и Петрония, которые зафиксировали

распад целостной системы древнегреческих традиций; а также Рабле и

Сервантеса, чьи произведения изображали крах ренессансных идей и т.п. – и

до М. Павича[2,90]. Но теоретические основные принципы постмодернизма были

сформулированы в 60-70-е годы ХХ века теоретиками искусства, философами-

структуралистами (Р. Барт, Дж. Барт, И. Хассан). В 80-е годы продолжался

как процесс теоретического осмысления, так и широкое развитие

постмодернистского романа (П. Зюськинд, Ю. Андрухович и др.), что связывают

как с окончательным крушением тоталитаризма (распад СССР), так и с

сближением с массовой культурой.

Отличительные признаки постмодернизма указал в своё время американский

литературовед И. Хассан. Он насчитал их тридцать один, сравнивая с

модернизмом. Наиболее характерными признаками в ряду «модернизм —

постмодернизм» являются: «форма (единая, закрытая), цель – игра ,… синтез –

антитеза, соединение – разъединенность,… жанр/границы – текст/интертекст,…

метафора – метонимия,…метафизика – ирония»[8,105]

Интертекстуальность, считает У. Эко присутствует в всяком тексте его

эхо будет услышано в процессе работы над произведением, ибо «материал

проявит свои природные свойства, но одновременно напомнит и о

сформировавшей его культуре»[9,432]. Иными словами писатель цитирует или

обращается к уже известным сюжетам, образам, приёмам, но теперь с тем,

чтобы пародировать или переоценивать их.

В ряде случаев это приводит к тому, что, как писала французская газета

«Фигаро» в марте 1970г., авторы предаются «наслаждению от текста». Лучшие

же произведения постмодернизма представляют собой синтез, как писал Р.

Барт: «Я уверен, что настоящий писатель - постмодернист не копирует и не

отбрасывает своих отцов из двадцатого века и своих дедов из девятнадцатого.

Первую половину столетия он таскает не на спине, а в желудке: он успел её

переварить…Идеальный роман постмодернизма должен каким- то образом

оказаться между столкновением реализма с ирреализмом, формализма с

«содержательностью», чистого искусства с ангажированным, против элитарной

– с массовой» [Цит. по:3,21]. К таким произведениям относится роман «Имя

розы»

Автор романа Умберто Эко (род. в 1932г.) – известный итальянский

писатель, учёный, профессор, читает курсы по семиотике и эстетике в

Болонском университете, почётный доктор университетов США, Дании и др..

Автор книг «Эстетическая проблематика у Фомы Аквинского» (1956), «Открытое

произведение» (1962), «Поэтика Джойса» (1966), «Документ по новому

средневековью» 1973), «Тракт об общей семиотике» (1975), «Путешествия в

гиперреальное пространство» (1986).

У. Эко утверждает: «Постмодернизм – это ответ модернизму: раз уже

прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведёт к немоте, его

нужно переосмыслить: иронично, без наивности!»[9,461].

«Интерпретация и сверхинтерпретация»

Перу У. Эко принадлежат романы «Имя розы» (1980), «Маятник Фуку»(1989).

Выступает он с лекциями и в знаменитых университетах мира, в том числе

принимает участие в Тэннеровских чтениях, утверждённых бывшим филантропом,

профессором, университета штата Юта Обертом Ч. Тэннером с 1978г.. Чтения

проводятся в Кембридже, Гарвард, Принстон, Оксфорде, тему выбирает сам

докладчик, но она должна отвечать основному принципу – «обсуждать и

развивать учебные и научные исследования, связанные с человеческими

ценностями и оценками.[6,269].

Всемирную известность принёс У.Эко роман «Имя розы», который в 80-ые

годы ХХ века неизменно входил в список бестселлер не только на родине

автора. Успеху произведения способствовала и удачная экранизация. Писатель

был удостоен престижной итальянской премии «Стрега»(1981) и французской

«Медичи» (1982).

В своих работах, посвящённых исследованию проблем Средневековья, У. Эко

постоянно проводит параллели с настоящим и утверждает, что в

«Средневековье - корни всех наших современных «горячих» проблем». Такие

проблемы конца 70-ых годов, как противостояние двух идеологических систем,

гонка вооружений, экстремистские движения, общее состояние страха и

неуверенности и побудило У. Эко написать роман о далёком прошлом – и о

настоящем. В «Заметках на полях» «Имени розы» он писал: « Мне хотелось

отправить монаха. Думаю, что всякий роман рождается от подобных мыслей.

Остальная мякоть наращивается сама собой»[9,434].

Роман сопровождают «Заметки на полях» «Имени розы», в которых У. Эко

разъясняет основные понятия постмодернизма, его исторические и эстетические

истоки. Автор замечает, что он видит средневековье «в глубине любого

предмета, даже такого, который вроде не связан со средними веками, а на

самом деле связан. Всё связано»[9,435]. В средневековых хрониках У. Эко

открыл «эхо интертекстуальности», ибо «во всех книгах говориться о других

книгах,…всякая история пересказывает историю уже рассказанную»[9,437].

Роман, утверждает писатель, — это целый мир, сотворённый автором и эта

космологическая структура живёт по своим законам и требует от автора их

соблюдения: «Персонажи должны подчинятся законам мира, в котором они живут.

То есть писатель пленник собственных предпосылок» [9,440]. У. Эко пишет об

игре автора с читателем, которая обгораживает пишущего от читающего. Она

«состояла в том, чтобы как можно чаще высвечивать фигуру Адсона в

старости, давать ему комментировать то, что он видит и слышит в качестве

молодого Адсона…[9,444]. Фигура Адсона важна и потому, что он, выступая в

качестве участника и фиксатора событий, не всегда понимает и не поймёт в

старости того, о чём пишет. «Моя цель была, -замечает автор, -дать понять

всё через слова того, кто не понимает ничего»[9,444].

У. Эко в «Заметках…» подчёркивает необходимость объективного

изображения действительности. Искусство есть побег от личного

чувства»[9,444], ибо литература призвана «сотворить читателя»,того, кто

готов играть в игру автора. Читатель естественно интересуется сюжетом, и

тут сразу бросается в глаза, что «Имя розы»- детективный роман, но он

отличается от других тем, что «в нём мало что выясняется, а следователь

терпит поражение [9,454]. И это не случайно, замечает У. Эко, так как «у

книги не может быть только один сюжет. Так не бывает»[9,455]. Автор говорит

о существовании нескольких лабиринтов в его романе, прежде всего

маньеристического, выход из которого можно найти методом проб и ошибок. но

Вильгельм живёт в мире ризомы – сетки, в которой линии – дорожки

пересечены, следовательно, нет центра и выхода: «Мой текст - в сущности,

история лабиринтов[9,455]. Особое внимание уделяет писатель иронии, которую

называет метаязыковой игрой. В этой игре может участвовать писатель,

воспринимая её совершенно серьёзно, даже иногда не понимая её: «В этом,

-замечает У. Эко, -отличительное свойство (но и коварство) иронического

творчества»[9,461]. Вывод автора состоит в следующем: «существуют

навязчивые идеи; у них нет владельца; книги говорят между собой и настоящее

судебное расследование должно показать, что виновные – мы» [9,467].

С самого начала романа автор вступает в игру с читателем и текстом

«характерные приметы постмодернизма», ибо уже первая глава вступления имеет

выразительное название «разумеется рукопись», дескать все и всегда так

начинали, вспомните традицию (Ж.Ж. Руссо «Юлия или новая Элоиза», Э. По

«Рукопись, найденная в бутылке», А.С. Пушкин «Повести Белкина», М.Ю. Л

«Герой нашего времени» и др.) Подробно и «на полном серьёзе » У. Эко

рассказывает о том, как попала к нему рукопись монаха – францискианса

Адсона, который в последние годы жизни, т.е. в 80-90-ые гг. ХІV века,

вспоминает о событиях конца ноября 1327-го года. Размышляет «издатель» и о

проблемах перевода, о том, оставлять ли латинские фрагменты. И, наконец,

утверждения автора о праве писать «из чистой любви к процессу» и о том, что

он не имеет «в виду никаких современных иллюзий», т.к. «Эта повесть о

книгах, а не о злосчастной обыденности»[10,11]. Продолжая игру У. Эко в

«Примечаниях автора» даёт хронологические уточнения, разбивку дня по

литургическим часам, принятую в монастырях.

Уже в «Прологе» писатель начинает играть с «чужим текстом». Так, первая

фраза «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог»

заставляет вспомнить Евангелие от Иоанна 1:1. До самого конца романа

«звучат» тексты произведений средневековых авторов, причём автор смело

вводит латынь. Тут же читатель сразу узнаёт о главном герое брате

Вильгельме, который «движим был единственной страстью – к истине, и страдал

от единственного опасения…что истина не то, чем кажется в данный

миг»[10,15] . Его внешность, поведение и привычки наводят на мысль о

Шерлоке Холмсе. Вильгельм «Ростом выше среднего, он казался ещё выше из-за

худобы. взгляд острый, проницательный. Тонкий, чуть крючковатый нос сообщал

лицу настороженность… Подбородок также выказывал сильную волю» [10,16]. Ему

около пятидесяти лет, он знает периоды бодрости и прострации, во время

которых принимает наркотики. Его слова кажутся лишёнными логики, но на

самом деле наполнены глубокого смысла, например: «краса космоса является

только в единстве разнообразия, но и в разнообразии единства»[10,17]. Брат

Вильгельм поражает своими знаниями - и противоречивостью пристрастий:

«зачем он, столь ценя суждения своего друга Оккама, одновременно

приклонялся и перед доктринами Бекона» [10,18]. Вильгельм Оккамский – логик

и метод соединения противоречивых гипотез создал герой под его влиянием.

Роджер Бекон, имя которого часто упоминается в романе и который был для

героя воплощением всепобеждающей силы науки, известен, как противник

логики. А умному человеку «в ту неспокойную пору (и сейчас !- В.Т.)…

приходилось думать, бывало, взаимоисключающие вещи[10,18]. Наконец, полное

имя учёного францисканца Вильгельм Баскервильский, а его ученика зовут

Адсон – намёк более чем прозрачный.

С первого часа первого дня пребывания в монастыре Вильгельм использует

знаменитый дедуктивный метод Шерлока Холмса. Вначале он помогает отыскать

сбежавшего коня Гнедка, затем расследует таинственный события в монастыре,

раскрывает тайну лабиринта – и везде терпит поражение. Вильгельм всегда

приходит слишком поздно: сгорает библиотека и с ней второй том «Поэтики»

Аристотеля, посвящённой комедии. Лишь в конце романа раскрывается тайный

смысл противостояния Вильгельма и библиотекаря – преступника Хорхе – это

борьба за смех. Итак, в романе присутствуют элементы детектива У. Эко в

«Заметках на полях» «Имени розы» говорит о том, что его роман – и

исторический тоже, «и не потому, что реально существовавшая Убертин и

Михаил должны были у меня говорить примерно тоже, что они говорили на самом

деле. А потому, что и выдуманные персонажи вроде Вильгельма должны были

говорить именно то, что они говорили бы, живя в ту эпоху»[9,465]. Не

следует, однако, принимать на веру эти авторские подсказки, ибо, верные

себе, У.Эко лукавит. Его роман – это многоплановая структура, своеобразный

лабиринт, в котором множество ходов, заканчивающихся тупиками -, и

единственный выход, который и обнаруживает в конце концов Тезей – Вильгельм

Баскервильский, проявляя при этом умение логически – и парадоксально!-

мыслить.

Этот герой по ходу романа выполняет две миссии: во-первых, расследует

убийство, повергшее в ужас, во-вторых, он, принадлежа к ордену

францисканцев, был тянут в спор с папской курией о бедности или богатстве

Иисуса Христа – и, следовательно, в идеале церковной жизни Вильгельм

принадлежал к группе Оккама, которая требовала реформ церкви. О сути этого

спора У.Эко подробно рассказывает в главах «День четвёртый. Час шестой»,

«День пятый. Час первый.». Вильгельм с помощью дедукции доказывает, что в

споре нужно поменять местами причину и следствие и делает вывод, который

взбесил присутствующих в монастыре посланников папской курии, среди них

двоих инквизиторов: «поскольку никем не утверждалось и никем не могло

утверждаться, что Иисус добивался для себя и для своих близких какого- либо

земного правления, это сама отрешенность Иисуса от земных вещей

представляется достаточным сованием доя того, чтобы без греха почесть

вероятным утверждениям, что Иисус, таким образом, больше тяготел к

бедности» [10,306]. Вильгельм и путешествует в монастырь с тайной миссией,

встретиться с папской делегацией по поручению императора Людовика, у

которого Аккам и Марсилий, авторитетные богословы – философы, нашли

убежище.

Мудрость Вильгельма «вошла в легенду», но он не менее прославился и

как инквизитор процессов, во времена которых он проявил и

проницательность, и удивившее всех великодушие, столь не свойственное

инквизиции, «потому что,- утверждает Вильгельм, - судить о причинах и

следствиях достаточно трудно и думаю, что Господь единый в праве о них

судить…Поэтому плести длиннейшие цепочки неверных причин и следствий, по-

моему, такое же безумие, как строить башню до самого неба…»[10,27]. Таким

образом Вильгельм совершенно отрицает присутствие злого духа в обвиняемом.

Он давно уже оставил обязанности инквизитора, но остался следователем. Тут

очевидна игра слов: инквизиция- от лат. «inqusitiо» расследование.

Расследованием и занимается брат Вильгельм, попутно наставляя и развивая

своего ученика Адсона, который и в старости вспоминает мысли своего

учителя. Брат Вильгельм ищет Истину. К какому же выводу он пришел? В хмуром

аббатстве, которое выглядит неприветливо, и с самого первого дня пребывания

там вызывает у Адсона страх, а заупокойное пение «Diesirae»(«День гнева»)-

ужасные видения…, Вильгельм говорит о …смехе. И это не случайно. Теория

«Карнавала» Михаила Бахтина на философию середины ХХ века. В своей работе

«Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса»

М. Бахтин говорит о том, что смех и карнавал ставят всё «вверх тормашками»

и служат свободе личности. Об этом, насколько служит смех независимости

человека от догм, сомнению и поиску истины и размышляет У. Эко, показывая

противостояние Вильгельма и Хорхе. В главе «День второй. Час первый»

Бенций пересказывает содержание разговора, когда монахи рассматривали

смешные рисунки Адельма. Венанций заметил, «что даже у Аристотеля

говориться о шутках и словесных играх, как о средствах наилучшего познания

истин и что, следовательно смех не может быть дурным делом, если

способствует откровению истин [10,91]. В день второй в часу третьем

Вильгельм и Адсон встречаются с Хорхе и дискутируют о позволительности

смеха. Хорхе отрицает смех, ибо он сеет сомнение, которое может привести к

утверждению: «Бога нет!» Вильгельм же обращается к библии: «Господу

желательно, чтобы мы упражняли наши рассудки на тех неясностях,

относительно коих Священное Писание даёт нам свободу размышлений… ради

избавления от абсурдных предпосылок – смех может составить собой самое

удачное средство [10,110]. Ночью дня седьмого, когда Вильгельм разгадал

тайну лабиринта и нашел вторую книгу «Поэтики» Аристотеля, а также узнал,

что Хорхе является виновником всех преступлений В аббатстве, состоялся

главный разговор о смехе и карнавале. Хорхе ненавидит смех и карнавал,

которые возводит Аристотель на уровень искусства и таким образом из низкого

занятия делает средство освобождения от страха «однако закон может быть

утверждаем только с помощью страха, коего полное титулование – страх

Божий.[10,405].И если будет, горячиться Хорхе, разрешено искусство осмеяния

и найдётся один «посмевший сказать (и быть услышанным) : «Смеюсь над

пресуществлением!» О! Тогда у нас не нашлось бы оружия против его

богохульства»[10,407]. Вильгельм готов померяться силами с Хорхе и его

последователями, он утверждает, что мир, где царит смех, лучше, чем тот,

где огонь и калёное железо противостоят друг другу, и называет Хорхе

дьяволом, объяснив: «Дьявол – это не победа плоти. Дьявол - это

высокомерие духа. Это верование без улыбки. Это истина никогда не

подвергающаяся сомнению»[10,408].

Об идее, истине, последствиях фанатичному служению ей также разделяет

У. Эко в романе. Самые благие намерения могут привести к страшным

последствиям, если не соблюдать ту зыбкую грань, которая отделяет добро от

зла. В этом смысле особенно показательна история брата Дольчина, которую

рассказал Убертин Адсону В день третий после повешенья, «чтобы извлечь

полезный урок»[10,186]. Дольчин – еретик бунтовал против властей,

утверждал, что «идеал у всех должен быть одинаковый, и что никакие

обязательства внешего поведения не должны их сковывать … называл всё

духовенство служителями Сатаны и освобождал кого бы то ни было от

необходимости подчиняться»[10,190]. О том, как эти идеи влияют на людей

рассказывает келарь, который примкнул к Дольчину и думал, что обрёл

свободу, ибо считал, что всё делается, - справедливо и никаких господ». Но

прошло время, говорит келарь, и «смотри: когда то я пытался бороться против

господ, сейчас я им прислуживаю»[10,228]. Вильгельм предупреждает Адсона,

что чрезмерная любовь, чрезмерное благочестие могут породить жестокость

«Бойся… пророков и тех, кто расположен отдать жизнь многих других. Иногда –

ещё до того, как отдать свою. А иногда – вместо того, чтобы отдать

свою»[10,420]. Человек не должен стать рабом собственных убеждений, он

должен учиться преображать любую истину. «Должно быть обязанность

всякого, кто любит людей, - учить смеяться над истиной, учить смеяться саму

истину (выделено автором – В.Т.), так как единственная твёрдая истина – что

надо освобождаться от нездоровой страсти к истине» [10,420], которая

порождала как средневековый аскетизм, так и тоталитаризм во все века,

включая и ХХ столетие, и слишком узнаваемы в романе черты тоталитаризма по-

советски.

Ю. Лотман называл Вильгельма Баскервильского семиотиком ХІV века «и

все действия, поучения, обращённые к юному послушнику, выкладки можно

назвать практикумом по семиотике»[5,474]. И действительно, герой

постоянно расшифровывает знаки неисчерпаемое обличье символов, «по которым

читаем в мире, как в книге»[10,22]. Умение видеть и анализировать эти знаки

помогает Вильгельму, в конце концов, понять устройство лабиринта, найти

книгу и разгадать тайну преступлений. Хорхе в проповеди пятого дня,

предсказывая появление Антихриста, называет символом зла и указывает знаки

его природа. Однако наиболее глубоко идеи семиотики выражены автором в

выступлении Вильгельма перед делегатами.

Семиотика (от греч. «semeion»- знак) как наука сформировалась в 30-

ые гг. ХХ ст., хотя название и основные положения её сформулировали

американский учёный Ч.С. Пирс и швейцарский учёный Ф. де Соссюр ещё в конце

ХІХ века. По Соссюру, язык – это система знаков, где ни один из них сим по

себе ничего не значит, так как языковые символы не связаны с тем, что они

должны обозначать. Они имеют смысл только в сочетании. У каждого знака

есть две стороны неотделимые друг от друга. Одна сторона – это значение

знака, информация; другая, то, что человек воспринимает органами чувств и

что указывает на эту информацию. Сочетание трёх звуков д+о+м – информация,

первая сторона; другая сторона – представление человека об этом предмете.

Ф. де Соссюр утверждал, что главным свойством знака является случайность,

произвольность, и две стороны знака связаны между собой лишь обычаями, а не

какой- нибудь естественной связью, так как слово, знак, символ чаще всего

не указывают на свойство предмета, который обозначают. Об этой свободе,

т.е. случайности, произвольности выбора имён и говорит Вильгельм,

полемизируя с теми, кто утверждал, что имена – производные вещей. Он

обращается к книге Библия и напоминает о том, что Бог дал Адаму право

давать имена всякой живущей твари. Однако, замечает далее Вильгельм «ныне

установлено, что имена, которыми пользуются разные люди для описания одних

и тех же понятий, различны, а не измены и едины для всех только

понятия, т. е. знаки вещей»[10,303].

Роман заканчивается латинской фразой, которая переводиться так: «Роза

при имени прежнем – с нашими мы впредь именами» Как отмечает сам автор, она

вызывала много вопросов, поэтому «Заметки на полях» «Имени розы» начинаются

с «разъяснения» смысла заглавия. Вначале, пишет У.Эко, он хотел назвать

книгу «Аббатство преступлений», но такое заглавие настраивало читателей на

детективный сюжет и сбило бы с толку тех, кого интересует только интрига»

[9,428]. Мечтой автора назвать роман «Адсон из Мелька», ибо этот герой

стоит в стороне, занимает как бы нейтральную позицию. Заглавие «Имя розы»,

отмечает У. Эко подошло ему, «потому что роза как бы символическая фигура

до того насыщена смыслами, что смысла у неё почти нет… Название, как и

задумано, дезориентирует читателя… Название должно запутывать мысли, а не

дисциплинировать их» [9,429]. Таким образом писатель подчёркивает, что

текст живёт своей собственной, часто независящей от него жизнью. Отсюда

новые, различные прочтения, интерпретации, на которые и должно настраивать

название романа. И не случайно автор поместил эту латинскую цитату из

сочинения ХІІ века в конце текста, чтобы читатель сделал различные

предположения, мысли и сопоставлял, недоумевал и спорил.

Итало Кальвино известный итальянский писатель ХХ века, творчество

которого также связано с модернизмом, писал: «Кто мы такие, кем является

каждый из нас, если не комбинацией опыта, информации, чтения и вымысла?

Каждая жизнь это энциклопедия, библиотека, реестр предметов, совокупность

игр, которые непрерывно перемешиваются и упорядочиваются в произвольных

комбинациях»[4,194-195]. Своим романом У. Эко показал справедливость этого

утверждения.

Вопросы и задания.

1. Что такое постмодернизм, в чём его отличие от модернизма?

Выделите самые характерные его признаки?

2. Какие основные черты постмодернизма охарактеризовал У. Эко в

«Заметках на полях» «Имени розы»?

3. Проследите как «играет» У. Эко в романе «Имя розы» с текстом А.

Конан Дойла: сравните портрет, характер, привычки, мировоззрение

брата Вильгельма Баскервильского и Шерлока Холмса.

4. Покажите элементы детективного романа в романе «Имя розы».

5. В чём своеобразие историзма в романе «Имя розы»?

6. Определите основные проблемы произведения, прокомментируйте свои

мысли, опираясь на текст.

7. Каков смысл названия романа?

8. Какие черты постмодернизма присутствуют в романе У.Эко и в чём

его своеобразие?

Литература

1. Андреев Л. Художественный синтез и постмодернизм //Вопросы литературы.-

2001.- №1.- с.3-38

2. Бігун Б. Постмодерністський образ світу //Вікно в світ. - 1999. -№3.-

с.88-96.

3. Денисова Т. Феномен постмодернізму: контури і орієнтири //Слово і час.

- 1995.-№2- с.18-27.

4. Затонкий Д. Постмодернизм в историческом интерьере //Вопросы

литературы.- 1996.-№3.- с. 182-205.

5. Лотман Ю. Выход из лабиринта //Эко У. Имя розы. - М: Книжная палата,

1989.- с.468-481.

6. Рейнгольд С. «Отравить монаха» или человеческие ценности по Умберто

Эко //иностранная литература. -1994.-№4.- с.-269-274.

7. Страда В. Модернизация и постмодернизация //Вікно в світ. – 1999.-№2.-

с.196-201.

8. Хасан У. Культура постмодернізму //Вікно в світ. - 1999.-№5.- с.99-

111.

9. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» //Имя розы. – М: Книжная палата,

1989- с.425-467.

10. Эко У. Имя розы. - М: Книжная палата, 1989.- с.7-424.



© 2009 РЕФЕРАТЫ
рефераты