Публий Овидий Назон
Публий Овидий Назон
Публий Овидий Назон родился в 47 г. до н.э. в городе Сульмоне. Он
происходил из зажиточного всаднического рода. Надежды отца сделать его
государственным чиновником очень рано потерпели крушение, так как молодой
Овидий скоро убедился в своей полной негодности для судейских и
административных должностей, которые он пытался занимать.
В самые молодые годы он почувствовал в себе призвание поэта, что и
заставило его тоже с самой ранней юности войти в круг тогдашних виднейших
поэтов Рима – Тибулла, Проперция и даже Горация, несмотря на разницу с
последними в возрасте. Посещение риторских школ в Риме рано приучило его к
изощренному риторичесски-декламационному стилю, элементы которого заметны
даже в его позднейших произведениях. В ранней же молодости Овидий
предпринял путешествие в Грецию и Малую Азию, которое в его время считалось
необходимым для всякого образованного римлянина, особенно поэта.
Будучи обеспеченным человеком и свободным от государственной службы, Овидий
вел в Риме легкомысленный образ жизни, а обладая блестящим талантом
стихотворца, он часто вводил и в свою поэзию легкомысленные образы и
мотивы, несомненно, вступая в антагонизм с политикой Августа, мечтавшего
возродить древние и суровые римские добродетели. Отрицательное влияние
Овидия на римское общество в этом смысле было настолько велико, что в 8 г.
Август дал распоряжение об его высылке из Рима в крайнюю северо-восточную
местность империи, а именно в город Томы. Поэт в скорбных тонах изображал
свою последнюю ночь в Риме, полную слез и стенаний, свое прощание с женой и
слугами, а в дальнейшем – длинное и опасное плавание, во время которого
корабль Овидия чуть не погиб от бури.
Нечего и говорить о том, что утонченный и избалованный поэт только с
величайшим насилием над собой мог покинуть столичную обстановку и попасть к
полудиким сарматам, в страну, климат которой переносил Овидий с большим
трудом. В письмах из ссылки к жене, друзьям и к самому Августу он часто
просит о помиловании, унижаясь иной раз до полной потери собственного
достоинства. Однако и Август и его преемник Тиберий оставались глухими к
его просьбам; и Овидий, пробыв в ссылке около десяти лет, умер в 18 г.
вдали от Рима и его блестящей культуры.
Часто дебатировался вопрос о конкретных причинах ссылки Овидия. Вопрос
этот, однако, совершенно неразрешим, так как единственным материалом для
его решения являются только некоторые намеки, содержащиеся в произведениях
самого Овидия.
Первый период творчества Овидия занимает время приблизительно до 2 г. и
посвящен исключительно любовной элегии.
Общий характер любовной элегии Овидия отличается по своему содержанию
легкомысленной и безыдейной тематикой, а по своему стилю – отрывом от
описания реальных чувств поэта к реальным возлюбленным; этот реализм
заменяется красивой и пространной декламацией с широким использованием
школьных риторических приемов.
«Песни любви» являются первым произведением Овидия в этом роде. Здесь
восхваляется некая Коринна, скорее просто условно-поэтический образ, в
отношении которого поэт и создает свои обширные риторические декламации.
Тематика этих элегий – описание разнообразных любовных переживаний и
любовных похождений. Сам поэт, по-видимому, не испытывал большого
удовлетворения от своей достаточно пустой, а иной раз даже и непристойной
любовной лирики. В элегии 3, 15 Овидий, признавая за собой большие заслуги
и право на популярность в потомстве, все же прощается со своей слишком
легкой музой и высказывает намерение перейти к более серьезной поэзии, даже
к трагедии.
«Героини», или «Посланий», состоят из 15 посланий мифологических героинь к
своим возлюбленным и 3 посланий героев с ответами на них героинь.
«Героини» сходны с предыдущим сборником Овидия в том отношении, что и здесь
риторика любовного языка на первом плане. Однако бросается в глаза и
большое различие стихотворений в обоих сборниках. «Песни любви» –
произведение достаточно бессодержательное; напротив, «Героини» полны
глубокого психологического содержания, и риторика используется здесь по
преимуществу в целях психологического анализа. Разумеется, некоторый
риторический схематизм все же остается. Но он здесь весьма разнообразен и
часто отличается живыми человеческими чертами.
Овидию принадлежат еще три произведения, связанные с тематикой любви:
«Медикаменты для женского лица», «Наука любви» и «Средства от любви». Все
эти произведения Овидия трактуют не столько о любви, сколько разных
любовных приключениях и предполагают весьма сомнительную нравственность
тех, для кого даются все эти советы. Однако тщательное изучение этих
трактатов обнаруживает в них такие черты, которые заставляют нас считать
эти трактаты недюжинными произведениями римской литературы. Автор часто
обнаруживает большое знание жизни. Сам не желая того, Овидий жесточайшим
образом разоблачает растущее нравственное падение римского общества, его
погружение в беспринципное приключенчество и отсутствие в нем твердых
устоев. Наконец, анализ последних двух произведений открывает склонность
поэта к изображению картин природы и к использованию мифологических
материалов, обнаруживает высокую технику стиха, доходящего до большой
легкости, игривости и непринужденности.
Все это иной раз доже заслоняло собой у Овидия его фривольную трактовку
любви и придавало ей некоторого рода романтический оттенок. Этим можно
объяснить популярность Овидия во все времена, и притом даже в средние века,
когда он породил немаловажную подражательную литературу и явился
наставником, например, знаменитых провансальских трубадуров.
Второй период творчества Овидия – это первые годы н.э. до ссылки поэта.
Творчество Овидия отмечено существенно новыми чертами, поскольку он
пытается здесь восхвалять растущую империю, не пренебрегая никакой лестью в
отношении Цезаря и Августа и возвеличения римской старины. Можно прямо
сказать, что удается ему это довольно плохо. Однако прежняя любовная
тематика, продолжая играть огромную роль, уже не является единственной и
подчиняется теперь как новой тематике, так и новой художественной
методологии.
«Метаморфозы» являются главным произведениям этого периода. Здесь поэт
использовал популярный в эллинистической литературе жанр «превращения». Но
вместо небольших сборников мифов о таких превращениях и вместо эскизных
набросков этих последних, которые мы находим в предыдущей литературе,
Овидий создает огромное произведение, содержащее около 250 более или менее
разработанных превращений, располагая их по преимуществу в хронологическом
порядке и разрабатывая каждый такой миф в виде изящного эпиллия.
«Метаморфозы» не дошли до нас в окончательно обработанном виде, так как
Овидий перед своим отправлением в ссылку в порыве отчаяния сжег рукопись,
над которой он в то время работал. Произведение это сохранилось только
потому, что некоторые списки его были у друзей поэта, которые смогли
впоследствии восстановить его как целое.
Сюжет «Метаморфоз» есть не что иное, как вся античная мифология, изложенная
систематически и по возможности хронологически, насколько в те времена
вообще представляли себе хронологию мифа.
Историческая основа «Метаморфоз» ясна. Овидия хотел дать систематическое
изложение всей античной мифологии, расположив ее по тем периодам, которые
тогда представлялись волне реальными. Из необозримого множества античных
мифов Овидия выбирает мифы превращениями. Превращение является глубочайшей
основой всякой первобытной мифологии. Но Овидия далеко не столь наивный
рассказчик античных мифов, чтобы мотив превращения имел для него какое-
нибудь случайное или непосредственное значение. Все эти бесконечные
превращения, которым посвящены «Метаморфозы», возникающие на каждом шагу и
образующие собой трудно обозримое нагромождение, не продиктованы ли такими
же бесконечными превратностями судьбы, которыми было полна римская история
времен Овидия и от которых у него оставалось неизгладимое впечатление. С
большой достоверностью можно допустить, что именно эта беспокойная и
тревожная настроенность поэта, не видевшего нигде твердой точки опоры,
заставила его и в области мифологии изображать по преимуществу разного рода
превратности жизни, что принимало форму первобытного превращения.
Идеология «Метаморфоз» достаточно сложна. Несомненно, во времена Овидия
цивилизованная часть римского общества уже не могла верить в мифологию. Но
эта в общем правильная оценка отношения Овидия к мифологии нуждается,
однако, в существенной детализации. Несмотря на свой скептицизм, Овидия
искреннейшим образом любит свою мифологию, она доставляет ему глубочайшую
радость.
Коме любви к своим богам и героям, Овидий еще испытывает какое-то чувство
добродушной снисходительности к ним. Он как бы считает их своими братьями и
охотно прощает им все их недостатки. Даже и само теоретическое отношение к
мифам у Овидия отнюдь нельзя характеризовать как просто отрицательное.
Жанры, использованные в «Метаморфозах», так же разнообразны, как и в любом
большом произведении эллинистически-римской литературы. Они создают
впечатление известной пестроты, но пестрота эта римская, т. е. ее
пронизывает единый пафос. Написанные гекзаметрами и использующие
многочисленные эпические приемы, «Метаморфозы», несомненно, являются прежде
всего произведением эпическим.
Однако лирика не могла не быть представленной в «Метаморфозах» в самых
широких размерах уже потому, что большинство рассказов дается здесь на
любовную тему и не чуждается никаких интимностей. Не слабее того
представлен драматизм. Медею, конечно, трудно было изобразить без
драматических приемов. Можно говорить также и о драматизме таких образов,
как Фаэтон, Ниоба, Геркулес, Гекуба и Полиместор, Орфей и Эвридика и многих
других.
Образцом эпистолярного жанра является письмо Библиды к своему возлюбленному
Кавну. Представлены у Овидия и такие типично эллинистические жанры, как,
например, идиллия в изображении первобытных времен, а также и в известном
рассказе о Филемоне и Бавкиде, или любовная элегия в рассказе о Циклопе и
Галатее.
Нередко пользуется Овидий и жанром этиологического мифа. Любимый в античной
литературе жанр описания художественного произведения, так называемый
экфрасис, тоже имеет место в «Метаморфозах». Не чужд Овидию и жанр серенады
и эпитафия. Наконец, каждый рассказ из «Метаморфоз» представляет собой
небольшое и закругленное целое со всеми признаками эллинистического
эпиллия.
Несмотря на это обилие жанров и на все множество рассказав в том или другом
жанре, «Метаморфозы» задуманы как единое и цельное произведение, что опять-
таки соответствует эллинисстически-римской тенденции соединять
универсальное и дробно-индивидуальное. «Метаморфозы» вовсе не являются
какой-то хрестоматией, содержащей отдельные рассказы. Все рассказы здесь
обязательно объединяются тем или иным способом, иной раз, правда,
совершенно внешним.
Художественный стиль Овидия имеет своим назначением дать фантастическую
мифологию в качестве самостоятельно предмета изображения, т.е. превратить
ее в некоторого рода эстетическую самоцель. Необходимо прибавить и то, что
у Овидия вовсе нет никакого собственного мифологического творчества.
Мифологическая канва передаваемых им мифов принадлежит не ему, а есть
только старинное достояние греко-римской культуры. Сам же Овидий только
выбирает разного рода детали, углубляя их психологически, эстетически или
философски.
Художественный стиль «Метаморфоз» есть в то же самое время и стиль
реалистический, потому что вся их мифология насквозь пронизана чертами
реализма, часто доходящего до бытовизма, и притом даже в современном Овидию
римском духе.
Одним из самых существенных моментов художественного стиля «Метаморфоз»
является отражение в нем современного Овидию изобразительного пластического
и живописного искусства. В связи с живописными элементами художественного
стиля Овидия необходимо отметить его большую склонность к тончайшему
восприятию цветов и красок.
Широко представлены пластические элементы художественного стиля Овидия.
Глаз поэта всюду видит какое-нибудь движение, и опять-таки преимущественно
живого тела. Эта пластика часто воплощается в целой картине, с резко
очерченными контурами, то красивой, то отталкивающей.
Может быть, самой главной чертой художественного стиля Овидия является его
пестрота, но не в смысле какой-нибудь бессвязности и неслаженности
изображаемых предметов, но пестрота принципиальная, специфическая.
Прежде всего бросается в глаза причудливая изломанность сюжетной линии
произведения. В пределах сюжета отдельные его части разрабатываются
совершенно прихотливо: излагается начало мифа, и нет его конца, или
разрабатывается конец мифа, а об его начале только глухо упоминается. То
есть миф излагается слишком подробно или, наоборот, слишком кратко. Отсюда
получается почти полное отсутствие существенного единства произведения,
хотя формально поэт неизменно старается путем раздельных искусственных
приемов как-нибудь связать в одно целое отдельные его части. Трудно
установить, где кончается мифология и начинается история, отделить ученость
от художественного творчества и определить, где греческий стиль мифологии и
где римский. Правда, три заключительные книги произведения отличаются от
прочих и своим прозаизмом и своим римским характером.
Стилистическая пестрота сказывается также и в смешении мифологии с
реализмом и даже с натурализмом. «Метаморфозы» пестрят бесконечно
разнообразными психологическими типами, положениями и переживаниями. Здесь
и легкомысленные и морально высокие люди; пылкие и страстные натуры
чередуются с холодными и бесстрастными, благочестивые люди – с
безбожниками, богатыри – с людьми немощными. Здесь цари и герои, пастухи и
ремесленники, самоотверженные воины и политики, основатели городов,
пророки, художники, философы, аллегорические страшилища; любовь, ревность,
зависть, дерзание, подвиг и ничтожество, зверство и невинность, жадность,
самопожертвование, эстетический восторг, трагедия, фарс и безумие.
Действие разыгрывается здесь и на широкой земле с ее полями, лесами и
горами, и на высоком, светлом Олимпе, на море и в темном подземном мире. И
все это белое, черное, розовое, красное, зеленое, голубое, шафранное.
Пестрота эллинистически-римского художественного стиля достигаем в
«Метаморфозах» своей кульминации.
Одновременно с «Метаморфозами» Овидий писал еще и «Фасты». Это – месяцеслов
с разными легендами и мифами, связанными с теми или другими числами каждого
месяца. До нас дошли только первые шесть месяцев. Не говоря уже о том, что
само это произведение посвящено императору Августу, оно пронизано еще
большим раболепством, чем «Метаморфозы». По обширности, обстоятельности и
поэтичности изложения «Фасты» Овидия являются непревзойденным произведением
из подобного рода литературы.
На протяжении третьего периода творчества блеск художественного таланта
Овидия, легкость его рассказов, утонченность и изощренность его
художественного стиля не могли не померкнуть из-за ссылки поэта, когда
вместо блестящей жизни в столице он оказался в самой отдаленной части
империи, среди полудиких варваров, не знакомых не только со столичной
обстановкой, но даже и с латинским языком. Главными произведениями этого
периода являются у Овидия «Скорбные песни» и «Письма с Понта». Первое из
указанных произведений состоит из пяти книг элегических двустиший. Из
первой книги особенной известностью пользуются элегии 2 и 4, где содержится
описание бури во время плавания Овидия на место своей ссылки, и элегия 3 с
описанием прощальной ночи в Риме. Все эти элегии Овидия резко отличаются
от его предыдущих произведений искренностью тона, глубоким душевным
страданием, чувством безвыходности и катастрофы, сердечными излияниями.
Остальные элегии первой книги обращены к римским друзьям и к жене и
содержат горькие сетования на свою судьбу.
Вторая книга – сплошное жалобное моление к Августу о помиловании. Последние
три книги посвящены тяжелым размышлениям о собственной судьбе в изгнании,
просьбам о помиловании, обращениям к друзьям и жене за помощью и некоторым
мыслям о своем прошлом и своем творчестве. Обычно отмечается элегия (6,
10), посвященная автобиографии поэта, откуда мы узнали о месте его
рождения, об отце, брате, об его трех браках, дочери. О ранней склонности к
поэтическому творчеству и нерасположенности к служебным занятиям.
К последнему периоду творчества Овидия относятся также произведения «Ибис»,
«рыбная ловля» и «Орешник» – произведения либо малоинтересные в истороко-
литературном отношении, либо незаконченные, либо сомнительные в смысле
авторства Овидия. Однако, давая общую характеристику последнего периода
творчества Овидия, нельзя быть строгим к поэту за однообразие тона его
произведений и слишком частые просьбы о помиловании.
|
